Черский И. Д.

Черский Иван Дементьевич

(1845-1892)

Труды Ивана Дементьевича Черского посвящены исследованию Сибири. Вместе с А. Л. Чекановским он выполнил важнейшие работы по изучению рельефа и геологического строения значительной части этой обширной страны. А. Л. Чекановский составил первую геологическую карту южной части Иркутской губернии и выполнил смелые экспедиции по рекам Нижней Тунгуске, Лене и Оленеку. И. Д. Черский обследовал берега озера Байкал на всем их протяжении, изучил часть бассейна р. Селенги, почтовый тракт от Иркутска до Урала, описал обширную коллекцию четвертичных млекопитающих с островов Новой Сибири и начал большую экспедицию от г. Якутска через хребты в верховьях р. Индигирки на р. Колыму, во время которой он погиб. Оба исследователя положили начало современным знаниям по геологии Восточной Сибири, и на результатах их работ основывались все более подробные исследования позднейшего времени.

Иван Дементьевич Черский родился 15 мая 1845 г. в родовом имении Дриссенского уезда Виленской губернии [Вильно – современный Вильнюс.], учился в Виленской гимназии, а затем в Виленском дворянском институте. В последний год прерывания в институте, когда его уже ожидала спокойная, обеспеченнаяжи сельского хозяина, началось польское восстание 1863 г. Оно увлекло 18-летнего юношу. Схваченный в числе повстанцев, он был осужден в ссылку с зачислением рядовым в 1-й Западно-Сибирский линейный батальон в г. Омске.

Пять лет Иван Дементьевич Черский провел в тяжелых условиях казарменной жизни простого солдата того времени, ходил в караулы, стоял на часах, но, несмотря на это, начал заниматься научными исследованиями. В Омске он нашел земляка В. И. Квятковского, который снабжал его книгами. Он познакомился также с известным русским путешественником Г. Н. Потаниным, только что вернувшимся из экспедиции в Южный Алтай и Тарбагатай. Потанин указал ему лучшие из известных в то время руководств по естествознанию, в частности по геологии, к которой И. Д. Черский проявил особую склонность. Г. Н. Потанин руководил его занятиями. По указанию Потанина он изучил окрестности города в геологическом отношении и собрал материал для первой своей научной работы.

В 1869 г. И. Д. Черский по болезни был уволен с военной службы, но прожил в Омске еще два года, перебиваясь уроками. В это время он посещал городскую больницу, в которой занимался практической анатомией.

В конце 1871 г. И. Д. Черский получил разрешение переселиться в Иркутск, куда его манила возможность работать в Сибирском отделе Географического общества. Здесь он встретился с двумя другими ссыльными, участниками восстания – зоологом Дыбовским и геологом Чекановским, которые очень помогли ему в научных занятиях. А. Л. Чекановский производил по поручению Сибирского отдела геологическое исследование на юге Иркутской губернии, а Дыбовский начал изучение фауны озера Байкал. И. Д. Черский принялся за приведение в порядок коллекции костей ископаемых животных в музее Отдела и занялся также изучением зубной системы современных млекопитающих. То и другое дало ему материал для ряда научных статей, напечатанных в «Известиях» Отдела в 1872-1876 гг. Кроме того, он начал и полевые исследования в окрестностях Иркутска для сбора ископаемой фауны, позже посетил Китайские и Тункинские Альпы, выяснил их связь с Саяном, подробно изучил пещеру на р. Уде в предгорьях Саяна у г. Нижнеудинска, где собрал богатую коллекцию вымерших четвертичных животных, которую подробно описал. Он разобрал также вопрос о путях проникновения тюленя из Ледовитого океана в озеро Байкал и вопрос о возрасте пород, развитых в Иркутской губернии, а также обследовал ущелистую часть долины р. Иркута от Торской думы до устья и подробно описал ее.

Все эти исследования подготовили И. Д. Черского для более серьезной работы, порученной ему Сибирским отделом, именно – подробного изучения береговой полосы озера Байкал. Это озеро привлекало внимание натуралистов уже во второй половине XVIII в. своими размерами, огромной глубиной и оригинальной флорой и фауной (наличие тюленя, характерного для полярных морей, кремневой губки), а также землетрясениями и густой нефтью, выбрасываемой волнами. Первое изучение берегов Байкала выполнил в XVIII в. академик Георги, но его карта берегов столетней давности была очень несовершенна и требовала переделки. Четыре года (1877-1880 гг.) И. Д. Черский с весны до поздней осени занимался изучением береговой полосы Байкала на скудные средства, которые смог ему отпустить Сибирский отдел. Он плыл на лодке с двумя-тремя гребцами вдоль берега, изучал береговые утесы с лодки, если они обрывались в воду, или пешком, если они не доходили до воды. Ночевали в палатке на берегу, питались главным образом сухарями и рыбой, которую ловили на ночлегах. В бурную погоду приходилось вытаскивать лодку на берег и выжидать; в такие дни И. Д. Черский вместе с одним из гребцов совершал пешие экскурсии в глубь береговых гор по долинам ручьев или сухим падям, иногда за 10-15 км от берега, чтобы лучше изучить их геологическое строение. Вернувшись на зиму в Иркутск, он обрабатывал дневники и собранные коллекции горных пород и составлял подробный отчет о летней работе, в котором описывал состав и строение береговой полосы и часто рассматривал связанные с этим различные вопросы геологии.

Его предварительные отчеты о наблюдениях каждого из четырех годов на побережье озера Байкал занимают много страниц в номерах «Известий Сибирского отдела Географического общества» и пояснены многочисленными рисунками, изображающими детали обнажений горных пород и формы рельефа. В них изложены подробные данные о береговых обнажениях, изученных И. Д. Черским, о кристаллических и метаморфических породах, с разными деталями их строения и взаимоотношений, условиях залегания, складках, сбросах, включениях, о третичной угленосной свите на восточном берегу, четвертичных песках и галечниках. Последние он обнаруживал на разной высоте над современным уровнем озера и признал доказательством прежнего более высокого стояния воды в Байкале и затопления ею берегов. В отчетах мы находим также записи о разных полезных ископаемых и подробностях современного рельефа на склонах впадины озера.

Закончив исследование береговой полосы Байкала, И. Д. Черский в 1881 г. совершил большую поездку по южной части Западного Забайкалья в бассейне р. Селенги от р. Кики на севере до монгольской границы на юге, чтобы непосредственно ознакомиться с высоким плоскогорием Восточной Азии, наличие которого перед тем установил П. А. Кропоткин. Эта поездка также описана им в подробном отчете, содержащем много данных и сопоставлений.

В 1882 г. И. Д. Черский уехал на год в с. Преображенское на р. Нижней Тунгуске, где вел метеорологические наблюдения и обследовал долину верхнего течения реки, собрал остатки четвертичной фауны и первобытного человека. Путь от Иркутска до с. Преображенского и проводившиеся наблюдения он также описал в большом отчете.

В Иркутске И. Д. Черский жил очень скромно, на маленькое вознаграждение, которое получал как хранитель музея. Но в 1879 г. огромный пожар в городе уничтожил здание Сибирского отдела с его музеем и библиотекой, и некоторое время И. Д. Черскому пришлось существовать на заработок приказчика в мелочной лавке. При пожаре сгорели все собранные им коллекции. Поэтому И. Д. Черский смог окончательно обработать и составить полный отчет об исследовании береговой полосы озера Байкал только по наблюдениям и сборам последних двух лет, касавшимся восточного берега этого озера. Его полный отчет об изучении берегов Байкала, изданный Сибирским отделом в 1886 г. в одном томе его трудов, содержит только описание восточного берега, а сведения о западном береге И. Д. Черский смог включить только позже, в том дополнении к тому V «Азии» К. Риттера, которое он составлял уже в Петербурге по поручению Географического общества. Но И. Д. Черский подготовил также подробную геологическую карту береговой полосы озера в масштабе 10 верст в 1 дюйме на 2 листах с общей объяснительной запиской, которая была издана в 1886 г. Географическим и Минералогическим обществами.

В 1885 г. И. Д. Черский получил от Академии наук, обратившей внимание на крупные научные результаты его исследований, поручение произвести геологическое исследование вдоль всего сибирского почтового тракта от Иркутска до Урала. Он выполнил задание за одно лето, сделав еще боковые экскурсии от тракта на Север до Падунского порога на р. Ангаре и на юг до г. Минусинска. Описание этого исследования напечатано в «Записках Академии наук». Им была установлена связь геологических данных между Уралом и берегами озера Байкал по новым наблюдениям впервые после работ больших экспедиций XVIII в.

В своих отчетах по наблюдениям в Саяне, Прибайкалье и на пути из Иркутска до Урала И. Д. Черский, кроме изложения геологических данных, высказал также интересные взгляды об эволюции эрозионного рельефа вообще. Задолго до Дэвиса, которого обычно считают основателем эволюционной геоморфологии, И. Д. Черский еще в отчетах о работах на берегах Байкала, на высоком плоскогорий и на пути к Уралу в 1877-1887 гг. правильно характеризовал общие закономерности развития рельефа, различал его возраст, определял начало и законченность его развития, говорил о вымирании, изнашивании, выравнивании, превращении островершинных хребтов с резкими очертаниями в выровненные поверхности плоскогорий. Мысли об эрозионном развитии рельефа, сложившиеся у И. Д. Черского в стройную и научно обоснованную систему в 1877 г., опубликованные им в 1878 г. в предварительном отчете об изучении берегов оз. Байкала, позволяют считать его вместе с П. А. Кропоткиным создателем эволюционной геоморфологии.

И. Д. Черский правильно представлял себе, что образование впадины Байкала не имело катастрофического характера, а представляло длительный процесс с нижнепалеозойского времени и продолжается еще теперь; но он считал ее геосинклиналью, постепенно углублявшейся при тангенциальном сжатии земной коры, тогда как впоследствии его считали прогибом и провалом по разломам, гораздо более молодым третичным, может быть частью юрским.

Почти семь лет (1885-1892 гг.) И. Д. Черский прожил в Петербурге, работая в музее Академии наук. Он закончил очерк по геологии берегов Байкала и на основании всех сибирских наблюдений сделал в Обществе естествоиспытателей доклад о тектонике (геологическом строении) горной страны, входящей в состав северо-западной окраины внутренней Азии. Этот доклад, небольшой по объему, но очень ценный по содержанию, намечает основные черты строения южной части Сибири, принятые позже и развитые дальше знаменитым австрийским геологом Зюссом в его «Лике Земли». По поручению Географического общества И. Д. Черский составил два тома дополнений к т. V «Азии» К. Риттера, касавшихся Прибайкалья, Байкала, Саяна и Забайкалья. По поручению того же Общества он обработал материалы, собранные А. Л. Чекановским во время экспедиции по р. Нижней Тунгуске, и подготовил этот труд к печати.

В музее Академии наук ему были поручены обработка и описание обширных сборов костей четвертичных млекопитающих, собранных в 1885-1886 гг. экспедицией Бунге и Толля на севере Якутской области и островах Новосибирского архипелага. И. Д. Черский изучил не только эту коллекцию, но и все остальные по четвертичной фауне, имевшиеся в музеях Академии, Геологического комитета, Горного института и университетов Петербурга и Москвы. Описание их составило большой том «Записок Академии наук», в котором И. Д. Черский подытожил также все свои ранее опубликованные материалы о четвертичных отложениях всей Сибири и дал новое деление их, описал условия жизни исчезнувшей фауны на севере и на полярных островах. Этот большой труд о геологической истории севера Сибири в четвертичное время, сохранивший свое значение до настоящего времени, побудил Академию наук снарядить под руководством И. Д. Черского новую экспедицию в эту малоизвестную область.

Всех, знавших состояние здоровья И. Д. Черского, это предложение обеспокоило. Приходилось опасаться, что он не выдержит чрезвычайно трудных условий экспедиции в далекую Якутскую область с ее суровым климатом. Но сам И. Д. Черский говорил об этом путешествии с таким увлечением и с таким юношеским пылом стремился к исследовательской работе на окраине Сибири, к новым научным задачам, что никто не решился серьезно предупреждать его об опасности этого шага.

Весной 1891 г. И. Д. Черский вместе с женой выехал из Петербурга. В конце мая он был в Иркутске, где посетил В. А. Обручева, бывшего в то время геологом Горного управления, единственным штатным геологом Сибири, продолжавшим работы в Прибайкалье и Байкальском нагорье. И. Д. Черский произвел на Обручева впечатление ученого-энтузиаста. Их разговор, естественно, коснулся вопроса о прежнем оледенении Сибири, возможность которого он отрицал, основываясь на современном сухом континентальном климате, не допускающем большого накопления снега. Ясные признаки оледенения, обнаруженные Кропоткиным в Ленском золотоносном районе, он старался объяснить другими природными силами или ошибками неопытного наблюдателя, а такие же признаки в горах Саяна, которые он также сам видел,– существованием местных небольших ледников. Говоря с увлечением о задачах своей экспедиции в Якутскую область, он надеялся, что там найдутся доказательства невозможности прежнего сильного оледенения даже под полярным кругом.

Упорное отрицание возможности значительного прежнего оледенения Сибири в четвертичном периоде И. Д. Черский, сам видевший признаки его только в Китайских Альпах, основывал на своих наблюдениях о сухости современного климата, на отсутствии признаков оледенения на берегах озера Байкала (не замеченных или неправильно истолкованных им), в особенности же на авторитете известного крупного климатолога А. И. Воейкова. На основании многолетних метеорологических наблюдений А. И. Воейков считал климат всей Сибири слишком континентальным, сухим, с недостаточным выпадением зимнего снега, и объяснял это значительным удалением северной половины Азии от области Атлантического океана, с которой северо-западные ветры приносят обильные осадки на материк Европы до Урала; но далее на юго-восток запасы влаги быстро убывают и являются уже недостаточными. Это авторитетное утверждение метеоролога и геолога обусловило то обстоятельство, что многие геологи, работавшие в Сибири в конце XIX и в начале XX века, считали прежнее оледенение ее невозможным и не обращали внимания на многочисленные признаки его, находимые на севере до 60° с. ш. и на юге в гористых областях Прибайкалья, Станового хребта, Саяна и Алтая, или же старались дать этим признакам иное объяснение. В результате получались пробелы и ошибки в выводах относительно геологии четвертичных отложений и геоморфологии разных местностей, пока ряд новых собранных данных не доказал ошибочность заключений Воейкова и Черского и не было окончательно установлено уже к 1930 гг. значительное прежнее оледенение севера Сибири и южных горных стран.

Первые донесения И. Д. Черского из Якутска и Верхнеколымска, полученные Академией наук, были проникнуты бодрым духом и содержали очень интересные данные о высоких хребтах, которые он открыл между верховьями рек Индигирки и Колымы, и о ясных, вопреки его ожиданиям, следах прежнего оледенения в виде конечных морен на дне долин. В них были также интересные сведения о жизни и обычаях местного населения, о ценах на привозные продукты – сахар, муку, свечи, мыло – и в связи с этим о скудном продовольствии экспедиции. За время зимовки в Верхнеколымске в очень тяжелой обстановке И. Д. Черский написал подробный отчет о результатах путешествия от Якутска с характеристикой рельефа и строения четырех хребтов, пересеченных им на этом пути, с приложением маршрутной съемки, поперечных разрезов и исправленной карты местности.

Этот длинный и трудный маршрут из Якутска до Верхнеколымска подорвал слабые силы И. Д. Черского, а зимовка при суровом климате с длительными морозами в 40-55°С в якутской юрте окончательно расстроила его здоровье и вызвала тяжелую легочную болезнь. Предвидя, что ему не удастся закончить экспедицию, И. Д. Черский, преодолевая болезнь, привел в порядок собранные коллекции для отправки их в Академию наук и составил подробные отчеты. Он предчувствовал, что дни его сочтены, и сделал уже в Верхнеколымске распоряжения относительно продолжения экспедиции после его смерти и судьбы его жены и сына, 12-летнего мальчика, которые его сопровождали. Эти распоряжения он изложил письменно и оставил их священнику В. И. Сучковскому в Верхнеколымске, а сам выехал 31 мая 1892 г. вниз по р. Колыме на карбазе (большой лодке с каютой), чтобы выполнить программу экспедиции как можно полнее. Он совершенно не щадил себя и проводил целые дни и светлые полярные ночи на узком сидении в носовой части карбаза, чтобы вести беспрерывные наблюдения над характером берегов реки. Только во время стоянок он переходил в каюту, где тяжелый кашель позволял ему уснуть лишь в сидячем положении и с перерывами. В. И. Сучковский, посетивший И. Д. Черского 3 июня на стоянке в Сиен-Томахе, говорил, что худое, как щепка, тело, желтый цвет лица с землистым оттенком и дрожащие руки свидетельствовали, что дни его сочтены. Тем не менее он был бодр, спокойно говорил о близкой смерти, интересовался жизнью населения края и говорил, что несчастные туземцы (якуты и ламуты) страдают от всякого рода кулаков гораздо больше, чем от суровых условий страны. Он скорбел только о том, что экспедиция, на которую Академия наук затратила так много денег, не будет закончена, но непременно хотел довести свои исследования хотя бы до Нижнеколымска.

10 июня 1892 г. экспедиция прибыла в Среднеколымск, где пробыла 3 дня, которые И. Д. Черский провел в каюте, не вставая; горловые спазмы не позволяли ему уже говорить. На дальнейшем пути наблюдения вела его жена, а он заносил их в дневник. С 20 июня он не мог делать и этого, поручив работу своему сыну, а сам оставался в каюте в сидячем положении: спазмы не позволяли ему лежать.

7 июля 1892 г. вечером близ устья р. Прорвы И. Д. Черский скончался. Он был похоронен на берегу р. Колымы, в урочище Омолон, в 30 километрах ниже Прорвы, где 3 дня пришлось копать могилу в вечномерзлой почве. Сообщение В. И. Сучковского о последних днях И. Д. Черского, напечатанное в «Записках Академии наук», показывает самоотверженность этого ученого, на краю могилы продолжавшего заботиться лишь о сохранности собранных наблюдений.

Наблюдения И. Д. Черского были позже использованы при новых более подробных исследованиях в Якутской области, а его имя присвоено, по постановлению Географического общества, горной системе ряда высоких хребтов, образующих большую дугу севернее хребта Верхоянского, пересекающую реки Индигирку и Колыму, три цепи которой были впервые открыты и изучены им на маршруте между этими реками.

Среди научных трудов И. Д. Черского наибольшее значение имеют его исследования на берегах озера Байкал и в горах Прибайкалья, положившие начало нашим современным знаниям о строении этой высокогорной части Сибири, сложенной из древнейших слоистокристаллических и метаморфических пород докембрия с их обширными интрузиями и из отложений древнего палеозоя. Составленная им подробная геологическая карта береговой полосы озера Байкал до сих пор не потеряла своего значения. Велико значение большого труда И. Д. Черского, содержащего описание фауны четвертичных млекопитающих Сибири и характеристику отложений этого периода. Его наблюдения в Околобайкалье и на высоком плоскогорье Забайкалья, соображения о тектонике последнего и его северо-западного окаймления положили основу нашим современным знаниям об этой области, из которой исходили все дальнейшие более подробные исследования новейшего времени.

 

Список литературы

  1. Обручев В. А. Иван Дементьевич Черский / В. А. Обручев // Люди русской науки. Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники. Геология и география. – Москва : Государственное изд-во физико-математической литературы, 1962. – С. 38-45.