Врангель Фердинанд Петрович

(29 дек. 1796 – мая 1870)

Врангель Фердинанд Петрович  – русский мореплаватель, адмирал, член – (с 1827) и почетный член (с 1855) Петербургской Академии наук. Один из членов-учредителей Русского Географического Общества. В 1815 г. окончил Морской корпус. В 1817-19 гг. участвовал в кругосветном плавании В. М. Головина на шлюпе «Камчатка». В 1820 г. в чине лейтенанта флота был назначен начальником экспедиции, которая была послана для обследования берегов Северо-Восточной Сибири, для поисков обитаемой земли к северу от Чукотки и окончательного выяснения вопроса о соединении Азии с Америкой. В исключительно трудных условиях экспедиция Ф. П. Врангеля в составе семи человек (среди них был мичман Ф. Ф. Матюшкин) в течение четырех лет обследовала и нанесла на карту побережье Сибири от устья Индигирки до Колючинской губы и часть Медвежьих островов. С большой для своего времени точностью экспедиция определила 115 астрономических пунктов. Трижды экспедиция направлялась по льду на север в надежде найти обитаемую землю, о которой сообщали чукчи. Однако неблагоприятная погода помешала дойти до цели. Впоследствии в указанном Матюшкиным и Врангелем месте был обнаружен остров, названный именем Ф. П. Врангеля. Экспедиция провела ценные навигационные, гидрографические, геомагнитные и климатические исследования. Очень важными оказались данные о том, что полярное море не покрывается сплошным крепким льдом даже в сильнейшие морозы. Кроме того, экспедиция Врангеля собрала сведения о природных богатствах и народах, населяющих посещенные местности. В 1824 г. Врангель вернулся в Петербург из Нижне-Колымска.

В 1825-27 гг., командуя военным транспортом «Кроткий», совершил второе кругосветное плавание. В этом плавании, помимо наблюдений над течениями и температурой воды, впервые велись регулярные метеорологические наблюдения.

В 1829-35 гг. Врангель был главным правителем русских колоний на Аляске. На этом посту он энергично боролся с уничтожением пушного зверя, упорядочил пушной промысел, заботился об улучшении положения русских колонистов и местных жителей. Впоследствии, когда в 1867 г. Аляска была продана США, Врангель, протестовал против этой продажи. С 1840 по 1849 г. был директором Российско-американской компании, с 1855 по 1857 г. – морским министром.

Именем Врангеля названы: остров Врангеля (Восточно-Сибирское море), мыс Врангеля (Алеутские о-ва, о. Атту), гора Врангеля (Аляска, верховья р. Медной), остров Врангеля (Новая Земля).

---

Ф. П. Врангель – выдающийся исследователь арктических берегов Сибири и прилегающих к ним морей, мореплаватель, совершивший два кругосветных путешествия, главный правитель и исследователь российских владений в Америке, один из основателей Русского географического общества, видный общественный и государственный деятель. Главная заслуга Ф. П. Врангеля – уточнение очертаний берегов Сибири между устьем реки Колымы и островом Колючином в результате большой экспедиции 1820-1824 гг., проведенное им совместно с Ф. Ф. Матюшкиным.

Врангель родился 29 декабря 1796 г. в Пскове. Мальчик рано осиротел, воспитывался у дальних родственников. В 1807 г. он был принят в Морской кадетский корпус.

Помимо успешных учебных занятий, Врангель много времени уделял самостоятельному изучению географии и морского дела, особенно интересуясь морскими путешествиями.

В 1815 г. после окончания корпуса Врангель был произведен в мичманы и откомандирован в Ревель [Таллин].

Как и в корпусе, все свободное от службы время он занимался повышением своего морского образования и подготовкой к дальним экспедициям.

В 1816 г. Врангель и Анжу, впоследствии также известный полярный путешественник, были назначены на фрегат «Автроил», плававший в Финском заливе.

Узнав, что в скором времени из Кронштадта в кругосветное плавание отправляется военный шлюп «Камчатка» под командой знаменитого В. М. Головнина, Врангель решил во что бы то ни стало перевестись на этот корабль.

Отлучившись с корабля под предлогом болезни, Врангель рискнул лично явиться к Головнину и просил взять его с собой хотя бы простым матросом. По-видимому, Врангель произвел на Головнина хорошее впечатление и был зачислен на «Камчатку» младшим вахтенным офицером.

25 августа 1817 г. «Камчатка» оставила Кронштадт и отправилась в кругосветное плавание. На борту находились Ф. Ф. Матюшкин (лицейский товарищ А. С. Пушкина), а также Ф. П. Литке.

6 сентября 1819 г. «Камчатка» вернулась в Кронштадт, обойдя вокруг света и побывав при этом у берегов Южной Америки, Камчатки, Аляски, Калифорнии, на островах Океании, а также на островах Святой Елены и Азорских.

Это плавание имело решающее значение для всей дальнейшей жизни Врангеля. Когда в 1819 г. решено было отправить экспедицию для исследования северных берегов Восточной Сибири, Головнин смело рекомендовал двадцатичетырехлетнего лейтенанта в качестве руководителя этой экспедиции.

Необходимость такой экспедиции вызывалась тем, что карты северных берегов Восточной Сибири и некоторых прилегающих к ним островов, составленные во время Великой Северной экспедиции, были далеко не точными. Это объяснялось тем, что в те далекие времена для определения широт пользовались лишь угломерными инструментами, а долготы определялись по пройденным расстояниям.

К устьям Яны и Колымы для открытия «предполагаемых в Ледовитом море земель и точнейшего описания берегов Сибири между означенными реками за Шелагским мысом» было решено направить двух морских офицеров – Врангеля и Анжу. В этой экспедиции были уже хронометры, секстаны и ртутные горизонты, позволяющие производить съемку с большой точностью.

Колымский отряд Врангеля назначался «для описи берегов от устья реки Колымы к востоку до Шелагского мыса и от оного на север, к открытию обитаемой земли, находящейся, по сказанию чукчей, в недальнем расстоянии».

Врангель стал тщательно готовиться к экспедиции и сам подобрал себе спутников: мичмана Ф. Ф. Матюшкина, штурмана П. Т. Козьмина, доктора Кибера, слесаря Иванникова и матроса Нехорошкова.

Ввиду того, что попытки прежних экспедиций произвести опись берегов «Студеного моря» с судов оставались безуспешными, было решено производить эту опись «посуху»: зимой – на собаках, летом – на лошадях и лодках.

Отправившись из Петербурга 23 марта 1820 г., отряд 2 ноября прибыл в Нижне-Колымск. Выполнив несколько маршрутов вдоль берега и в глубь суши, Врангель и Матюшкин произвели опись берегов от реки Колымы до острова Колючин, исправили на карте положение берега и ряда островов.

Из расспросов местных жителей Врангель установил, что об открытии сержантом Андреевым какой-то земли, лежащей к северу от Колымы, им ничего неизвестно.

Все же для отыскания этой земли в 1821, 1822 и 1823 гг. были совершены три поездки на собаках по льду на север – на расстояние почти 250 верст от берега. Но никакой земли обнаружено не было.

Всего путешествий по льду было совершено четыре. И хотя эти походы не увенчались каким-либо географическим открытием, но зато доказали «отсутствие островов» на пройденном Врангелем пути. Главное же значение этих поездок заключалось в том, что в течение их были произведены очень важные наблюдения над состоянием льдов в весеннее время в Восточно-Сибирском и Чукотском морях.

В северной Якутии, приблизительно у так называемого сибирского полюса холода, Врангелем была организована метеорологическая станция.

Важным вкладом Врангеля и Матюшкина в географию были также собранные ими материалы о народах Северо-Восточной Сибири, ранее еще никем не описанных.

Для географии Арктики было весьма важно доказанное Врангелем существование так называемой «большой сибирской полыньи», т. е. больших открытых водных пространств, препятствовавших Врангелю и Анжу при их неоднократных попытках пройти на север по льду на собаках (сведения об этой полынье послужили, между прочим, Норденшельду основанием для его смелого путешествия).

Описанию своего путешествия Врангель посвятил труд «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю...» В этом труде Врангель дал в сущности первое научное описание полярных льдов.

К своему сочинению он приложил карту путешествий как собственных, так и своих спутников. На этой карте приблизительно на 70°10' с. ш. и 177° в. д. был помещен остров с подписью «Горы видятся с мыса Якана в летнее время».

Надо подчеркнуть, что Врангель нанес на карту остров, впоследствии названный его именем, только по рассказам чукчей (впервые об этом слышал Матюшкин, а потом и сам Врангель) .

В 1849 г. с английского судна «Геральд» под командой капитана Келлета увидели приблизительно на месте острова, показанного Врангелем, как будто несколько островков и один большой. В тот же день был усмотрен и посещен остров, названный по имени судна островом Геральда.

По-настоящему увидел и частично осмотрел остров Врангеля американский китобой Томас Лонг в 1867 г. Он писал: «Я назвал эту землю именем Врангеля потому, что желал принести должную дань уважения человеку, который еще 45 лет тому назад доказал, что полярное море открыто».

15 августа 1824 г. Врангель вернулся в Петербург, а 25 марта 1825 г. он уже уходил в кругосветное плавание. Специально построенный военный транспорт «Кроткий» должен был доставить грузы в Петропавловск и Новоархангельск. Вместе с Врангелем отправились и его бывшие спутники – лейтенант Матюшкин, штурман Козьмин и доктор Кибер. Плавание продолжалось два с половиной года – до 14 сентября 1827 г. Корабль побывал у берегов Бразилии, Чили, Маркизских островов, Камчатки, Аляски.

На «Кротком» регулярно два раза в сутки производилась запись температуры поверхности моря, причем температура записывалась в шканечной журнал, почему записи эти и сохранились в полной неприкосновенности. Это были первые систематические гидрометеорологические наблюдения, производившиеся не на исследовательском судне.

После возвращения из плавания Врангель командовал фрегатом «Елизавета». В конце 1828 г. он был назначен главным правителем русских владений в Америке и в ноябре 1829 г. прибыл с семьей в Новоархангельск [Ситху]. Здесь Врангель сумел улучшить эксплуатацию промыслов. Он много ездил по Русской Америке, был на Кадьяке, в Кенайском заливе, на Еловом острове; попутно с административными занятиями он производил этнографические наблюдения, результатом чего явился его труд «Обитатели северо-западных берегов Америки».

Благодаря своему авторитету Врангель много сделал для укрепления русских владений в Америке, в частности он предотвратил попытку англичан построить весною 1834 г. поселение на границе с русскими владениями (по реке Стяжан). В 1836 г. Врангель убедил Мексику уступить России плодородную равнину у форта Росс в Калифорнии, но Николай I не принял предложения, так как не желал иметь дела с «мятежной» Мексиканской республикой, и в 1841 г. предпочел за бесценок продать этот форт. После пятилетнего пребывания в северо-западной Америке Врангель 4 июня 1836 г. вернулся в Петербург.

После недолгого директорства в департаменте корабельных лесов Врангель снова занялся делами Русской Америки: с 1838 г. – в качестве сначала заведующего делами Главного правления, а с 1840 г. – главного директора Русско-американской компании.

В 1845 г. вместе с Литке и Бэром Врангель принял деятельное участие в организации Русского географического общества. В течение нескольких лет он был председателем отделения общей географии Общества. В 1846 г. им был прочитан доклад «О средствах достижения полюса». Маршрут и советы по организации промежуточных баз, намеченные Врангелем в этом докладе, были использованы спустя 50 лет Робертом Пири во время его похода к Северному полюсу.

В 1849 г. в чине вице-адмирала Врангель вышел в отставку и поселился с семьей в своем имении Рупиль в Эстонии.

Во время Крымской войны о Врангеле вновь вспомнили. Он занял пост директора Гидрографического департамента. В мае 1855 г. Врангель был назначен морским министром и членом Государственного совета. В 1856 г. был произведен в полные адмиралы.

Во время пребывания Врангеля на посту министра по его предложению был организован технический комитет, преобразованный в адмиралтейств-совет, на должности начальников портов на Черном и Азовском морях стали назначать морских офицеров, был поставлен вопрос о необходимости создания акционерного общества корабельного страхования. По предложению Врангеля было образовано также Русское общество пароходства и торговли, организовавшее срочные рейсы между Черным и Средиземным морями.

В 1857 г. Врангель по состоянию своего здоровья был вынужден оставить министерский пост, а в 1864 г. оставил все вообще служебные занятия и поселился в своем имении Рупиль в Эстонии. Здесь он писал свои мемуары и вел обширную переписку. Начав с 19 лет научную деятельность, Врангель до конца дней своих отдавал ей все свои силы. Он был избран почетным членом Академии наук, членом многих научных обществ и Ученого комитета морского министерства, руководил журналом «Морской сборник».

25 мая 1870 г. Врангель умер в Дерпте [Тарту].

Книга «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю» была почти одновременно издана на русском, немецком, английском и французском языках. Эта книга и в наше время не потеряла своего значения.

Немалый интерес представляют также и Приложения к «Путешествию» и другие статьи Врангеля.

Именем Врангеля названы: остров в Чукотском море, залив на юго-восточном берегу Аляски, гора на Аляске, остров у западного берега северного острова Новой Земли и другие географические пункты.

 

Список литературы

1. Биографический словарь деятелей естествознания и техники. Т. 1. – Москва: Гос. научное изд-во «Большая советская энциклопедия», 1958. – 548 с
2. Зубов Н. Н. Фердинанд (Федор) Петрович Врангель / Н. Н. Зубов // Отечественные физико-географы и путешественники. – Москва : Государственное учебно-педагогическое изд-во мин-ва просвещения РСФСР, 1959. – С. 193-203.

---

Из статьи М. Б. Черненко Фердинанд Петрович Врангель и Федор Федорович Матюшкин

Еще в XVIII в. начались поиски обширной суши, которая, по слухам, лежала к северу от устья Колымы. В 60-х годах XVIII в. этой неведомой землей заинтересовался главный анадырский начальник, полковник Федор Плениснер, участник плаваний Беринга. По его приказу сержант Степан Андреев и «казак из чукчей» Николай Дауркин два года путешествовали по побережью и островам, старательно собирая среди чукчей сведения об этой суше.

Андреев побывал на островах Медвежьих (они получили такое название: «...понеже как на тех островах очень довольно медвежьих следов, да и живых медведей несколько видели, а иных убили»). Дауркин посетил острова Диомида в Беринговом проливе. Вернувшись, Дауркин со слов чукчей рассказал, что где-то вблизи Чукотки, во льдах полярного моря, действительно лежит «американская земля со стоячим лесом» (т. е. земля, которая соединяется с Америкой и на которой растет лес); чукчи землю эту называли «Тикиген», а жили на ней люди «храхай». Наряду с многими интересными подробностями было в его сообщении немало вымыслов. Так, Дауркин рассказал, будто «Земля Тикиген» при сильном ветре на версту уплывала в море, а при тихой погоде возвращалась на старое место. Не будь других сведений, рассказам Дауркина, возможно, не придали бы большого значения. Но в 1764 г. сержант Андреев вторично посетил Медвежьи острова. Неподалеку от них он не только «усмотрел в великой отдаленности полагаемый им величайшим остров», но и отправился к нему по льду. До острова Андреев не добрался, так как в двадцати верстах от него он обнаружил следы «незнаемых людей», ехавших на восьми санках с оленьими упряжками, и повернул обратно.

Подлинники рапортов и поденных путевых журналов сержанта Андреева затерялись в архивах. Некоторые из них были, правда, опубликованы, но много лет спустя и не полностью. В конце 1951 г. документы о походах Андреева в 1763 и 1764 гг. были случайно найдены в Центральном Государственном архиве древних актов в бумагах кабинета Екатерины II. После внимательного анализа профессор Н. Н. Зубов и известный советский полярник, бывший капитан ледокольного парохода «Г. Седов» К. С. Бадигин пришли к заключению, что Андреев ходил по неподвижным припайным льдам на северо-запад от Медвежьих островов и после шести

с половиной суток пути почти вплотную подошел к большому низменному острову, тогда еще не известному и ныне носящему название Новая Сибирь.

Современники Андреева неточно расшифровали его записи. Они решили, что Андреев ходил не на северо-запад, а на северо-восток от Медвежьих островов. Соответственно на картах Арктики стали обозначать обширную «Землю Андреева», соединяя ее с «Землей Тикиген». Сложилось убеждение, что американский материк глубоко вдается в Северный Ледовитый океан и где-то к северо-востоку от Колымы совсем близко подходит к сибирскому берегу.

Через несколько лет после похода Андреева – в 1769 г. на поиски «Земли Андреева» были посланы геодезии прапорщики Леонтьев, Лысов и Пушкарев, которые тщательно обследовали район Медвежьих островов; во время одного из походов они прошли на 170 верст к северу от этих островов, но никаких признаков земли не обнаружили.

Прошло еще пятнадцать лет. В 1786 г. по указу Екатерины II в Колымский край прибыла географическая и астрономическая экспедиция капитан-поручика Иосифа Биллингса и лейтенанта Гавриила Сарычева. Наряду с другими заданиями ей поручалось обследовать землю, виденную Андреевым, или «по крайней мере разведать о всех обстоятельствах сей земли, как то: остров ли оная или твердая, протягающаяся от Америки земля, обитаема ли жителями и сколь оные многолюдны, и прочая». Однако и эта попытка результатов не дала.

Весной 1810 г. на поиски таинственной земли ходил по льду сосланный в Сибирь чиновник Геденштром. Составленная им карта показывает, что путь его оборвался как раз на середине расстояния от материкового берега до той извилистой линии, которой Геденштром под 73° северной широты обозначил границы легендарной земли.

Уже давно русский флаг развевался над Аляской и Алеутскими островами. Русские селения возникли по всему северо-западному побережью Америки, вплоть до пустынной тогда бухты Св. Франциска. Один за другим уходили русские корабли в далекие кругосветные плавания к берегам Русской Америки. Они открывали по пути десятки и сотни ранее неизвестных островов. На карте Мирового океана множились русские названия. Но тайна земли, затерявшейся в суровой тиши ледового моря, где-то к северу от колымского берега, все еще оставалась нераскрытой.

Ее очередь пришла лишь в двадцатые годы XIX в., когда исследования Арктики возобновились с новой силой.

Молодые офицеры флота, не удовлетворяясь строевой службой, мечтали о кругосветных путешествиях, о полярных походах, трудных и опасных, но зато суливших новые славные открытия. В южную полярную область ушла «первая дивизия» Беллинсгаузена – Лазарева. Ей выпала честь открыть шестой, последний материк – Антарктиду. В воды Берингова моря на поиски пути к Северному полюсу отправились шлюпы «Открытие» и «Благонамеренный» капитанов Васильева и Шишмарева. К берегам Новой Земли направился Федор Литке.

Опись берегов северо-востока Сибири – от устья Индигирки до острова Колючина – и поиски таинственной «Земли Андреева» Адмиралтейство поручило двадцатичетырехлетнему лейтенанту Фердинанду Петровичу Врангелю. Его помощником был назначен мичман Федор Федорович Матюшкин. Вместе с ними в трудное полярное путешествие отправлялись штурман Козьмин, доктор медицины Кибер, сведущий по части естественных наук, два матроса – Иванинков и Нехорошков; первый из них умел слесарить, а второй был отличным плотником.

Врангель и Матюшкин впервые встретились на борту военного шлюпа «Камчатка», совершавшего в 1817–1819 гг. кругосветное плавание к берегам Русской Америки.

Врангель родился в обедневшей дворянской семье. Родители его рано умерли, и сирота нашел приют у дальних родственников. Он много читал, с ранних лет стремился к морской службе.

В четырнадцать лет Врангель стал воспитанником Морского кадетского корпуса. В учебе он обнаружил отменное прилежание и хорошие способности. Курс обучения Врангель закончил первым из девяноста девяти своих сверстников.

В июле 1815 г. девятнадцатилетний выпускник Морского корпуса гардемарин Фердинанд Врангель был произведен в мичманы и назначен младшим вахтенным офицером в 19-й флотский экипаж, квартировавший тогда в Ревеле (ныне Таллин). Спустя год его перевели на фрегат «Автроил», плававший в Финском заливе. Казалось бы, сбылась мечта. Но совсем не о такой однообразной службе строевого флотского офицера мечтал юный Врангель. Он чувствовал в себе силы для большего. Ему грезились далекие и опасные походы. Отстояв вахту, Врангель садился за книги, изучал математику, астрономию, языки, учился чертить.

Когда прошел слух, что знаменитый Головнин отправляется в новое кругосветное плавание, Врангель решил во что бы то ни стало попасть в состав экипажа «Камчатки». Но тщетно ходатайствовал за него главный командир ревельского порта. Головнину имя мичмана Врангеля ничего не говорило, а в долгое и ответственное плавание он брал только офицеров, лично ему известных. Тогда Врангель решился на дерзкий поступок: он подал по начальству рапорт о болезни, а сам отправился в Петербург. Юноша разыскал Головнина и просил взять его в плавание хотя бы простым матросом. Осталось неизвестным, о чем Головнин расспрашивал Врангеля, какие задавал ему вопросы по мореходным наукам, во всяком случае, он остался доволен экзаменом. Врангель был зачислен на «Камчатку» младшим вахтенным офицером.

15 августа 1817 г. Кронштадт торжественно провожал «Камчатку».

Семьдесят один день занял переход через Атлантику. «Камчатка» шла исхоженной многими мореходами дорогой. В положенное время били склянки и менялись вахты. Вечерами офицеры коротали время в кают-компании. Матросы, собравшись на полубаке, пели песни. Во время короткой стоянки в Рио-де-Жанейро моряки с негодованием наблюдали публичную торговлю «черным деревом», как называли здесь чернокожих рабов-негров. Новый год встретили у мыса Горн – крайней оконечности южно-американского континента. Свирепым штормом было отмечено вступление в Тихий океан. И снова потянулись долгие дни плавания в океане. Только 2 мая 1818 г. шлюп достиг Камчатки. Во льду Петропавловской гавани пришлось прорубать канал, чтобы судно могло подойти к берегу.

Пока выгружали доставленные из Кронштадта провиант и снаряжение, офицеры осматривали город, знакомились с жителями далекой окраины. В июле шлюп взял курс к берегам Русской Америки.

Громовым салютом с палисада крепости и компанейских кораблей встретил Ново-Архангельск, главный город Русской Америки, приход «Камчатки». Всего лишь за два десятилетия до этого неутомимый Александр Баранов заложил город на острове Ситка. Теперь у опушки дремучего аляскинского леса строили корабли. В школах обучались дети алеутов и индейцев. Вожди воинственных индейских племен запросто посещали русских поселенцев.

После недолгой стоянки шлюп вышел в дальнейший путь. Моряки посетили форт Росс – русское поселение у границ Калифорнии, побывали на Гавайских и Марианских островах, на Филиппинах. И вот уже позади остался Тихий океан, затем Индийский. 20 марта 1819 г. миновали остров Св. Елены, где англичане стерегли незадачливого «покорителя вселенной» – Наполеона. И опять семьдесят четыре дня в открытом океане. Короткая остановка на Азорских островах. Затем – Европа. Балтика. Кронштадт.

Офицеры и матросы шлюпа хорошо усвоили девиз Головнина: «Долг, честь, справедливость». В его глазах все были равны. В каждом моряке, будь то офицер или рядовой матрос, он прежде всего ценил и уважал человека. Мордобой, зуботычины, гнусные телесные наказания, столь обычные во флоте того времени, были запрещены на корабле. Любовь к родине, верность воинскому долгу, чувство товарищества, взаимная выручка – такие качества воспитывал Головнин в своих офицерах и матросах.

С Врангелем, Литке, Матюшкиным и другими молодыми офицерами у Головнина за долгие месяцы плавания сложились простые, сердечные отношения. Вечерами Головнин подолгу беседовал с ними, и молодые офицеры, служившие под его командой, не только приобретали обширные морские знания, но и учились смотреть на окружающий мир новыми глазами, росли и обогащались духовно.

5 сентября 1819 г. кругосветный поход, продолжавшийся два года и десять дней, был закончен. Врангель и Матюшкин возвратились из дальнего вояжа закаленными, опытными моряками.

 

Инструкция Государственного Адмиралтейского департамента предписывала экспедиции Врангеля «идти для описи берегов от реки Колымы к востоку до Шелагского мыса и от оного на север, к открытию обитаемой земли, находящейся, по сказанию чукчей, в недальнем расстоянии».

В начале зимы 1820/21 г., после почти восьмимесячного пути через Сибирь, участники экспедиции по описи берегов Северного Ледовитого океана добрались до Нижне-Колымска.

В середине февраля 1821 г. начались походы по побережью и морским льдам.

Вначале для рекогносцировки Врангель и Матюшкин прошли вдоль берега по морскому льду от устья Колымы до мыса Шелагского. Из-за холода, – все дни держались жестокие, тридцатиградусные морозы, – при работе с секстаном кожа пальцев примерзала к инструменту и на руках появлялись незаживающие раны.

К исходу пятнадцатого дня путешественники достигли цели – они подошли к Шелагскому мысу. «Путь около него, – записал Врангель в своем дневнике, – превзошел трудностями и опасностью все, доселе нами испытанное». Приходилось идти, то проваливаясь в рыхлый наносный снег, то карабкаться на крутые в девяносто футов вышиною, ледяные торосы. Нагромождения торосов заслоняли мыс. А когда путешественники приблизились к берегу, они увидели черную, плотную и блестящую неизвестную им каменную породу. «Мрачные, черные утесы, веками нагроможденные, никогда не растаивающие ледяные горы, необозримое, вечным льдом скованное море, все освещенное слабыми скользящими лучами едва поднимавшегося над горизонтом полярного солнца, совершенное отсутствие всего живущего и ничем не прерываемая могильная тишина представляли нам, – писал Врангель, – картину как будто мертвой природы, которой описать невозможно».

Через десять дней после возвращения в Нижне-Колымск Врангель и Матюшкин вышли в новый поход, на этот раз к северу, на поиски «Земли Андреева» – «Земли Неизведанной».

26 марта двадцать две груженые нарты покинули базу на Сухарном – крошечном островке в восточном рукаве колымской дельты – и отправились в далекий трудный путь.

За прибрежными торосами открылась гладкая ледяная равнина. Надежда на быстрое и безостановочное путешествие заставила забыть о перенесенных трудностях. «Вскоре, однако ж, – писал Врангель, – уверились мы в бесконечном различии между оживленным, беспрерывно движущимся океаном и убийственной однообразностью окружавшей нас ледяной пустыни, вид которой утомлял взор и наводил невольное уныние на человека».

Однообразие окружавших льдов продолжалось, однако, не долго. Гладкую равнину сменили, преграждая путь, сплетения торосов. Глубокие расщелины между ними заполнял рыхлый снег. Параллельные гряды торосов, издали похожие на застывшие океанские волны, тянулись порою прямо на север, порою с запада на восток. Переваливая через эти гряды, сани скользили вниз, увлекая за собой людей. Вытаскивать нарты стоило огромного труда.

Вдобавок ко всему яркие лучи солнца, отраженные поверхностью льдов, ослепляли людей – очки и черный креп на глазах не помогали.

Спасаясь от слепящего солнечного света, путешественники передвигались ночью. По пути они сооружали промежуточные продовольственные базы: вырубали во льду глубокие ямы и оставляли в них провиант и корм для собак на обратный путь. Сверху ямы заваливали колотым льдом, щели забивали снегом и заливали водой. Мороз быстро сковывал этот незамысловатый строительный материал, и ледяная броня надежно защищала склады от зверей.

Освободившиеся нарты Врангель сразу же отправлял обратно в Нижне-Колымск. Наконец, осталось только шесть нарт с двухнедельным запасом продовольствия. А дорога становилась все хуже.

Врангель отправился вперед, чтобы разведать путь. Он ехал по сплошному рассолу морской воды. «Бесчисленные, по всем направлениям разбегавшиеся во льду щели, выступившая из них мутная вода, мокрый снег, смешанный с земляными и песчаными частицами... все уподобляло разрушенную поверхность моря необозримому болоту», – писал он. Через трещины перебирались по доскам. Но трещины становились все шире. Первый же сильный шквал мог совершенно раздробить и разогнать ледяные поля, по которым продвигались путешественники. Другой, лучшей дороги не было.

В 215 верстах от берега отряд повернул обратно. Для описи Медвежьих островов отряд разделился: одну группу возглавил Матюшкин, другую – Врангель. Следовало спешить, так как наступала весна и подвижки льдов усилились. 25 апреля путешественники вышли на материковый берег. На время весенней распутицы описные работы были прекращены.

Летом экспедиция обследовала и наносила на карту «колымскую землицу». Для этого отряд был снова разделен на три группы: Врангель работал в устье Колымы, Козьмин заснял берег от устья реки Малой Чукочьей до Индигирки, а Матюшкин ушел «в страны, к северо-востоку от Колымы лежащие». Он взбирался на утесы-гольцы, переплывал верхом на лошади быстрые реки, в снег и дождь, без огня и без приюта обследовал неизведанные просторы тундры. Не раз ему приходилось промокать до нитки, голодать, смотреть смерти в глаза. «Сама пища наша, – писал он в одном из своих писем, – зависела от случая; убитый гусь, лебедь, олень, пойманная рыба заставляли радоваться, забывать прошедшее, и день промысла был для нас днем торжества».

Прошло уже два года со дня отъезда экспедиции из Петербурга, а главная цель ее оставалась такой же далекой, как и в начале путешествия. Таинственную землю, лежащую где-то на севере, среди льдов, найти не удавалось.

Третий поход по льду был предпринят весной 1822 г. от мыса Большой Баранов Камень. Трудности начались с первого дня пути, едва путешественники оторвались от материка. Гряды торосов чередовались с ледяными равнинами, на которых высокими волнами лежал свежий, нанесенный ветром снег. Трудно сказать, что больше затрудняло поход: торосы или эта топкая снежная равнина. Сани зарывались в снег, и собаки выбивались из сил. Чтобы помочь им, в лямку впрягались люди. Путь через торосы приходилось пробивать пешнями. Иногда во льду попадались прожилки голубоватого ила и крупного песка. Люди недоумевали: «Откуда среди бесконечных торосов взялся этот ил?».

Путешественников преследовали миражи. Густые облака неожиданно возникали над горизонтом. Издали они казались долгожданной землей. Простым глазом можно было разглядеть темно-синие возвышенности, четкие силуэты гор, долины и даже отдельные утесы. Поздравляя друг друга, путники устремлялись вперед. А спустя несколько часов горы поднимались высоко к облакам или исчезали, чтобы через день-другой опять появиться в другой части горизонта. Люди научились не верить полярным призракам. Они шли вперед по заранее намеченному курсу.

За 71-й параллелью вышли на гладкий лед, покрытый мельчайшими соляными кристаллами, которые впивались в лапы собак. В день делали всего восемь-десять верст. Люди шли пешком, помогая собакам тащить тяжелые нарты.

На двадцать пятый день путь преградило нагромождение торосов. Семь часов подряд люди, расчищая дорогу, долбили пешнями твердый лед. Изнемогая от усталости, расстегивали кухлянки, и тогда мороз сразу же сковывал мокрое от испарины белье; оно делалось твердым, царапало и обжигало кожу.

А с севера доносился зловещий гул ломающихся льдов.

За семь часов прошли только три версты. На привале Врангель решил посоветоваться с Матюшкиным и Кузьминым. Как быть? Следует ли идти дальше на север? Стоит ли еще рисковать? До берега было 250 верст тяжелейшего пути. А до ближайшего населенного пункта еще дальше – 390 верст.

Утром следующего дня на разведку пошел Матюшкин с двумя проводниками. Он вернулся только через шесть часов. За это время ему удалось пройти всего лишь десять верст, и это были последние версты пути. Дальше бушевало море: океан свергал с себя зимние оковы. Огромные льдины поднимались на хребтах бушующих волн, с треском сшибались, ломались, крошились, исчезали в пучине и снова выбрасывались наверх, покрытые илом и песком, поднятым с морского дна.

Итак, путь на север был закрыт. Пока лед еще держался, надо было успеть дойти до ближайшего склада. Но так не хотелось покидать льды, не вырвав у них тайну неведомой земли!

Врангель решился проехать еще немного на северо-восток. Утром двадцать седьмого дня пути пошел снег. Упряжки опять вошли в торосы. А издалека доносились все те же глухие раскаты грома. Густой синий пар, поднимавшийся над горизонтом, тоже предвещал скорую подвижку льдов. Пора было поворачивать на юг, к матерой земле.

Иссякали дрова. Их хватало только на то, чтобы раз в день развести огонь и сварить чай. Кончился рыбий жир. Ели сушеную и мороженую рыбу. Жажду пытались утолять снегом, но от него еще мучительнее хотелось пить. Одолевала усталость.

12 апреля 1822 г. путешественники находились на 72°02' северной широты, в 262 верстах от колымского берега. Отсюда они повернули назад.

На первом же складе погреб оказался заполненным водой, проникшей через небольшую трещинку в дне. К счастью, припасы сохранились, хотя и подмокли.

После сорокашестидневного скитания по льдам полярного моря, 1 мая 1822 г. отряд Врангеля вышел на берег.

Год спустя отряд Врангеля отправился в последний, четвертый поход. На этот раз в качестве исходного пункта был намечен мыс Шелагский. Прибыв туда, путешественники встретились с чукчами, которые сообщили им новые сведения о затерявшейся в Ледовитом море неведомой земле.

Среди чукчей был старик, к которому остальные его соплеменники относились с глубоким почтением. Это был камакай – вождь чукотского племени, обитавшего на побережье Чаунской губы. Убедившись, что русские не таят никаких враждебных помыслов, он стал охотно отвечать на их расспросы. Камакай отлично знал свой край. Его сведения о характере берегов, об особенностях местности были безукоризненно точны.

Он рассказал, что в ясные летние дни с мыса Якан далеко в море видна гористая земля. От отца своего он слышал, что некогда туда ушел на большой кожаной байдаре один чукотский старшина с домочадцами и не вернулся.

Так подтвердился рассказ, услышанный Матюшкиным от чукчей еще за два года до этого, во время посещения ярмарки в селении Островном на Анюе, куда ежегодно съезжались для торга промышленники со всей округи.

Окрыленные надеждой уходили путешественники в этот поход. Путь и на этот раз оказался очень тяжелым. В одну из ночей сильный шторм разломал лед. Люди и собаки очутились на небольшой льдине. Утром, к счастью, ветер сплотил льды.

На 70°51' северной широты путь преградила широкая полынья, простиравшаяся на запад и восток до самого горизонта.

«Мы влезли, – писал Врангель, – на самый высокий из окрестных торосов в надежде найти средство проникнуть далее, но, достигнув вершины его, увидели только необозримое открытое море. Величественно ужасный и грустный для нас вид! На пенящихся волнах моря носились огромные льдины и, несомые ветром, набегали на рыхлую ледяную поверхность, по ту сторону канала лежавшую... С горестным удостоверением в невозможности преодолеть поставленные природой препятствия, исчезла и последняя надежда открыть предполагаемую нами землю, в существовании которой мы уже не могли сомневаться. Должно было отказаться от цели, достигнуть которой постоянно стремились мы в течение трех лет, презирая все лишения, трудности и опасности. Мы сделали все, что требовали от нас долг и честь. Бороться с силой стихии и явной невозможностью было безрассудно и еще более – бесполезно. Я решился возвратиться».

Достигнув берега, экспедиция пошла с описью на восток. С высоких скал, выступающих в море, Врангель и Матюшкин вглядывались в туманную даль. Их не покидала надежда увидеть желанную землю. Но все было напрасно.

От мыса Якан Матюшкин еще раз свернул на север, по морским льдам. Здесь, по рассказам чукчей, неизвестная суша наиболее сближалась с берегом азиатского материка. Матюшкину удалось пройти всего 16 верст: дальше огромные полыньи со всех сторон пересекли дорогу. В это время Врангель продолжал опись берега. Он дошел до Колючинской губы и, лишь когда иссяк корм для собак, повернул обратно. В Нижне-Колымск Врангель вернулся на шесть дней позже Матюшкина.

В Нижне-Колымске Врангеля ожидало предписание Адмиралтейства: действия экспедиции закончить и при первой возможности возвращаться в Петербург. Вскоре Врангель и Матюшкин покинули хмурые северные берега. Они не нашли «Неведомую землю», но с гордостью могли сказать, что трехлетние труды экспедиции не пропали даром. Отечественная география получила обстоятельные карты огромного участка сибирского берега – от Индигирки до Колючинской губы. Эти карты надолго пережили своих авторов. Береговая линия была нанесена Врангелем, Матюшкиным и Козьминым с большой точностью. Определения широт, сделанные экспедицией Врангеля, всего лишь на несколько секунд отличаются от современных. Высокая степень точности этих определений, произведенных крайне несовершенными инструментами, вызывает восхищение.

Обширные сведения были собраны о полярных льдах, природе колымской и чукотской земли, о народах, населяющих крайний северо-восток России, их жизни, нравах и обычаях.

Книга Врангеля «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю», в которую отдельными главами вошли отчеты Матюшкина о путешествиях вглубь колымской тундры, изданная в 1841 г., долгое время служила руководством для полярных исследователей.

И, наконец, в результате экспедиции Врангеля – Матюшкина был дан ответ на вопрос о неведомой земле. Три смелых похода по льду и рассказы чукчей укрепили у Врангеля убеждение в том, что такая земля существует, но расположена она значительно восточнее, чем ее искали, и не столь обширна, как предполагали ранее. Земля эта была обозначена на карте, составленной участниками экспедиции, прямо к северу от небольшого мыса Якан, выступавшего на материке между Чаунской губой и мысом Ир-Карпий (ныне мыс Шмидта). Здесь у кружка, обозначавшего остров, значилось: «Горы видятся с мыса Якан в летнее время».

Спустя сорок четыре года к этой земле впервые подошло судно. Безлюдный клочок суши был назван именем Врангеля. С таким же правом он мог называться островом Федора Матюшкина.

Успехи выдающегося полярного путешествия принадлежат в равной мере обоим молодым офицерам. Матюшкин, более живой и энергичный, провел самые опасные разведки. Он первым на ярмарке в Островном получил у чукчей сведения о земле, «что видится с мыса Якан». Его поход по восточной тундре – одна из самых героических страниц экспедиции.

Но в те времена достижения любого похода, как правило, связывались исключительно с именем начальника. Заслуги Матюшкина остались в тени.

Возвращаясь в Петербург, Матюшкин с горечью писал из Москвы Е. А. Энгельгардту:

«О чинах и наградах ни слова – что дадут, то и будет, – но надежд мало. Вы знаете, Егор Антонович, как у нас туго во флоте. Скоро ли у нас по флоту будет производство по линии? и попадусь ли я в это число избранных? Через два месяца будет семь лет, как я на службе, семь лет, как из лицея, – а все еще в первом чине – все еще мичман...».

Врангелю поход принес громкую известность. Он снова рвался на Север, стремясь во что бы то ни стало найти недоступную землю. Но морской министр де Траверсе признал продолжение экспедиции несвоевременным, и Врангелю пришлось вернуться к исполнению обязанностей строевого флотского офицера.

В это время заканчивалась подготовка нового кругосветного плавания – на военном парусном транспорте «Кроткий». Головнин предложил Врангелю возглавить экспедицию.

23 августа 1825 г. «Кроткий» покинул Кронштадт. Вместе с Врангелем в плавание уходили лейтенант Матюшкин и штурман Козьмин.

Поход «Кроткого» был двадцать пятым по счету кругосветным плаванием русских моряков к берегам Русской Америки. По пути Крузенштерна, Лисянского и Головнина уже дважды прошли Лазарев, Коцебу, Гегемейстер, Панафидин; ходили Васильев, Шишмарев, Дохтуров.

Шлюп «Кроткий» был обычным военным транспортом, предназначенным для перевозки провианта и снаряжения в далекие владения. России. Экипаж его насчитывал пятьдесят человек, в том числе шесть офицеров, доктор и сорок два матроса.

И вот осталась позади Кронштадтская гавань. Пройдены Копенгаген, Портсмут. За сорок шесть дней шлюп пересек Атлантический океан и прибыл к берегам Бразилии.

Из гавани Рио-де-Жанейро «Кроткий» вышел 14 декабря 1825 г., в день, когда на Сенатской плошади в Петербурге выступили декабристы. Только почти два года спустя Матюшкин узнал о трагической судьбе многих своих друзей.

Однообразно проходили дни плавания. После непродолжительной стоянки в порту Вальпараисо (Чили) начался переход через Тихий океан. Быстро прошли два месяца, но до цели еще было далеко. Кончалась пресная вода, дрова, корабль, изрядно потрепанный штормами, нуждался в ремонте. На пути лежали Маркизские острова, и «Кроткий» зашел в порт Чичагов на острове Нука-Хива.

После недельной стоянки у Нука-Хивы «Кроткий» отправился дальше. Как и во время всего плавания, офицеры четыре раза в сутки измеряли и записывали температуру воздуха и воды, направления ветра, скорости течений.

Спустя два месяца «Кроткий» вошел в Петропавловскую гавань. Сдав грузы, транспорт поспешил в Ново-Архангельск и 12 сентября 1826 г. отправился в обратный путь. Ровно год заняло плавание до Кронштадта. 14 сентября 1827 г. входные форты Кронштадта отсалютовали отважным мореплавателям, возвратившимся к родным берегам.

Десять лет совместных плаваний и походов, вначале на «Камчатке», потом по заснеженным просторам северо-востока Сибири и, наконец, на «Кротком» не сблизили Врангеля и Матюшкина. Почти однолетки (Врангель был всего лишь на три года старше Матюшкина), они оставались разными людьми. Суховатый и педантичный Врангель, посвятивший себя морю и науке, чуждался всего, что могло отвлечь его от служебных занятий. А Матюшкину были близки и понятны горячие, свободолюбивые мысли, обуревавшие некогда его товарищей по московскому университетскому пансиону и лицею. Не случись ему уйти на «Кротком», был бы он, вероятно, в морозный день 14 декабря 1825 г. среди своих друзей на Сенатской площади.

Продолжая служить родному флоту, Врангель и Матюшкин после плавания на «Кротком» пошли разными дорогами.

 

Врангель пробыл в Петербурге немногим более года. Назначение его членом Ученого морского комитета и командиром сводной морской бригады принесло ему моральное удовлетворение, но материальное положение его семьи (Врангель только что женился) оставалось затруднительным. Зимой 1828 г. Врангель подал прошение об освобождении его на пять лет от действительной службы и разрешении принять предложенный Российско-американской компанией пост главного правителя русских владений в Америке. Разрешение было дано.

Так открылась новая страница в биографии Врангеля.

Пять с лишним лет управлял Врангель Русской Америкой. Он побывал во многих уголках обширных владений компании – в Кенайском заливе, на Кадьяке, на Еловом острове.

При Врангеле на далеком севере Аляски в глубине Нортонова залива, недалеко от устья Юкона, был заложен Михайловский редут, самое северное русское поселение в северо-западной Америке. А на другом конце русских владений, у границ солнечной Калифорнии, высились прочные, красивые постройки форта Росс. Его окружали поля и обильные плодовые сады. Прослышав о гостеприимстве русских и наблюдая их мирные занятия, сюда приходили индейские охотники, скитавшиеся в окрестных дремучих лесах. Они приносили в дар русским изделия из лосиного рога, кедровые орехи и другие подарки. В глухих лесных селениях появились железные топоры русской работы и иные предметы быта. Русские поселенцы принесли в этот край новую культуру.

В те же годы русские из крепостей на Нушагаке и Кускокуиме – северных реках, соседних с полноводным Юконом – стали ходить вглубь Аляски, открывая неизвестные до того бобровые угодья. В Кенайском заливе поселились престарелые промышленники со своими: семьями. Они заняли земли, где картофель родил сам-двадцать и где вдоволь было рыбы, дичи и ягод. Сохраняя от истребления главные богатства Аляски, Врангель разработал нормы и порядок промысла котиков на островах Прибылова.

Успехи русских вызывали беспокойство у американских и английских колонизаторов. Пользуясь слабостью охраны, иноземные торговые агенты и суда проникали в русские владения. Снабжая индейцев огнестрельным оружием и даже пушками, они подстрекали их на борьбу против русских, поставив перед собою цель во что бы то ни стало подорвать русскую торговлю с местным населением. Американцы и англичане строили свои фактории у самых рубежей Русской Америки.

В Россию, в Петербург, Врангель возвращался через Мексику, где ему удалось убедить власти уступить России плодородную, никем не возделывавшуюся равнину, лежавшую неподалеку от форта Росс (вблизи нынешнего города Сан-Франциско). Здесь можно было создать житницу, которая могла бы снабжать хлебом всю Русскую Америку. Требовалось одно, – чтобы Россия признала Мексиканскую республику. Однако Николай I отверг это предложение. Мексиканцев, сбросивших с себя испанское владычество, он считал мятежниками. А в 1841 г. форт Росс был продан за бесценок царским правительством так же, как впоследствии была продана и вся Аляска.

В 1836 г., вскоре после возвращения в Петербург, Врангеля, произведенного в контр-адмиралы, назначили директором департамента корабельных лесов. Но на этом посту он пробыл недолго и вскоре снова вернулся к делам Русской Америки. В 1838 г. он принял на себя заведывание делами Главного правления компании, а спустя два года был назначен главным директором Российско-американской компании.

Круг его интересов расширялся. Вместе с выдающимся русским мореплавателем Ф. П. Литке и известным русским академиком; К. М. Бэром Врангель стал членом-учредителем Географического общества, основанного в 1845 г. Отделение общей географии избрало его своим председателем. На одном из первых собраний нового общества Врангель выступил с обстоятельным докладом «О средствах достижения полюса». Этим докладом были как бы подведены итоги замечательного похода Врангеля и Матюшкина по льдам Восточно-Сибирского моря.

Впоследствии мыслями русского путешественника воспользовался небезызвестный Роберт Пири. И маршрут, намеченный Врангелем, и его советы по организации промежуточных баз пригодились предприимчивому американцу.

В 1849 г. по состоянию здоровья Врангель вышел в отставку и поселился в своем имении в Эстляндской губернии.

В 1854 г. в Петербурге вспомнили о Врангеле. Ему предложили занять пост директора Гидрографического департамента. После пятилетнего перерыва Фердинанд Петрович вновь включился в работу. В середине 1855 г. его назначили морским министром и членом Государственного совета. Одновременно он состоял членом Сибирского комитета и членом Комитета по организации обороны Балтийского моря. В следующем, 1856 г. Врангелю присвоили чин полного адмирала.

В 1857 г. Врангель по состоянию здоровья ушел с министерского поста и полтора года лечился, после чего возвратился к службе и вплоть до 1864 г. участвовал в работе Государственного совета.

В 1867 г. пришло волнующее известие о том, что судно, плазавшее в Чукотском море, нашло остров, «что видится летом с мыса Якан». Его назвали островом Врангеля. Врангеля в это время не было в Петербурге, он уехал за границу лечиться. А летом 1870 г. из Дерпта (ныне Тарту) пришла весть о его смерти. 

Список литературы

1. Черненко М. Б. Фердинанд Петрович Врангель и Федор Федорович Матюшкин / М. Б. Черненко. – Русские мореплаватели. – Москва : Военное изд-во Министерства обороны СССР, 1953. – С. 210-225.