Афанасий Никитин

(XV В.)

Проникнуть в Индию, отыскать путь в эту сказочно богатую страну – было мечтой европейцев XV в. Многие из них посвятили этой мечте всю свою жизнь. Среди них были великие мореплаватели Колумб и Васко да Гама.

Но еще задолго до того, как в Испании, Италии и Португалии были осуществлены планы проникновения в Индию, русский путешественник Афанасий Никитин совершил длительную поездку в эту страну и был одним из первых европейцев, который дал наиболее правдивое ее описание в своих записках «Хождение за три моря». За четверть века до того, как каравеллы Васко да Гамы пристали к индийскому берегу, и задолго до того, как португальцы и англичане из уст своих моряков услышали первые достоверные сведения об Индии, Афанасий Никитин внимательно изучил жизнь индусов и собрал ценнейшие сведения об их обычаях, политике и торговле. Велика и почетна заслуга этого замечательного русского путешественника перед русской и мировой культурой. Его имя вошло в историю наряду с именами крупнейших исследователей и путешественников эпохи великих географических открытий.

Купец Афанасии Никитин происходил из старинного русского города Твери. Древняя и богатая Тверь – столица княжества Тверского – издавна славилась как центр большой торговли. Много дорог сходилось к Тверскому кремлю, под южными стенами которого расположилась обширная торговая площадь. Сюда приезжали восточные купцы, богатые новгородские «гости» и москвичи. Сюда прибывали товары из Польши и Литвы. Тверской рынок был полон восточными тканями, индийским перцем, аравийским ладаном, сахаром из Персии, драгоценными камнями из Индии и Ормуза. Тверские купцы ездили за восточными товарами в Крым и Астрахань, в Константинополь и на Кавказ. На тверских монетах насчитывалось до 16 эмблем с восточными мотивами. Такие монеты нужны были купцам для торговли с Востоком. Восток манил русских купцов и путешественников своим богатством, природой и неизведанностью.

Когда в 1466 г. тверские купцы узнали, что к московскому великому князю Ивану III приехал из Закавказья посол ширванского владетеля Асан-бег и что Иван III отправляет с ответным посольством бывшего тверского купца Василия Папина, они снарядили два корабля, чтобы с посольским караваном доехать до Ширвана. Среди тверичей, отправлявшихся в далекое путешествие, был и купец Афанасий Никитин.

Афанасии Никитин был, несомненно, человеком высокой культуры и широкого по тому времени образования. Он очень любил книги и захватил несколько из них в путешествие. Он изучил восточные языки (персидский, арабский, тюркский). Его дневник, который он вел все шесть лет странствований – искренний и правдивый, – рисует самого автора как человека очень пытливого и любознательного, подходившего ко всему без предвзятого мнения. Дневник написан живым разговорным языком. Он ценен не только как научный документ, но и как редкий памятник светской литературы XV в.

Путешествие Афанасия Никитина началось летом 1466 г. Два тверских корабля, нагруженных товарами, спустились от Твери в Нижний Новгород, где присоединились к посольскому каравану Асан-бега и кораблям московских купцов. Караван отправился вниз по Волге, мимо Казани и Сарая – столицы Золотой Орды.

В низовьях Волги на караван напали татары и ограбили его. Афанасий Никитин в дневнике с сокрушением замечает, что посла с его спутниками и русскими купцами отпустили «голыми головами за море, а вверх нас не пропустили вести для», чтобы среди торговых людей не распространился слух о татарских грабежах.

Ограбленные, потерявшие в бою несколько своих товарищей, путешественники на двух оставшихся кораблях двинулись в Дербент. Разыгравшаяся буря выбросила меньший корабль на берег, набежали горцы-кайтаки, забрали оставшееся добро, а неудачливых купцов увели с собой. Осталось только посольское судно, на котором был Афанасии Никитин. Посол Асан-бег, шесть бухарских и десять русских купцов после всех приключений и несчастий приехали в Дербент, портовый город Ширванского ханства.

Афанасий Никитин бил челом Асан-бегу и московскому послу Василию Папину, прося их помочь освободить русских, захваченных кайтаками. Ширван-шах попросил кайтакского князя возвратить пленных, и те были освобождены. Но Ширван-шах отказал Афанасию Никитину и его товарищам в помощи по возвращению на родину и возмещению убытков, хотя и признавал в письме к кайтакскому князю, что «те люди посланы на мое имя». Тяжело было без товара, потерпев убытки, вернуться на Русь. «И мы, заплакав,– говорит Афанасян Никитин,– да разошлися кой-куды: у кого что есть на Руси, и тот пошел на Русь, а кой должен, то пошел куды его очи понесли, а иные остались в Шемахи, а иные пошли работать к Баке». Афанасий Никитин выбрал иной путь. Земли далекие и неведомые влекли его. Он решил пробраться в Индию.

Что знали тогда об Индии?

В Германии в то время был составлен сборник разных научных и исторических сведений «Луцидариус», т. е. «Просветители». Он был очень распространен в Европе и был переведен на русский язык. Эгот «Просветитель» был наполнен самыми фантастическими сведениями об Индии там было сказано, что она расположена на «краю» света, что там есть река Ганг, вытекающая из «горы Кавказской», и есть гора «Каспинус по ней зовется море Испанское...». Над всем этим могли только посмеяться русские путешественники, которые хорошо знали и Кавказ и Каспийское море и не путали его с «краем» земли.

Афанасий Никитин решил проникнуть еще дальше, чем ездили его предшественники. Из Дербента он приехал в Баку, где, по его словам «огнь горит неугасимый». В Баку он сел на корабль и, переплыв Каспийское море, прибыл в Амиль, откуда направился через всю Персию на юг, к берегам Персидского залива.

Весну 1468 г. Афанасий Никитин встретил в Мазендаране (северная провинция Персии). Он двигался дальше на юг, проходя один за другим опустошенные войной города Персии: Демавенд, Рей (недалеко от современного Тегерана), Кашан, Наин и Иезд, Сирджан, Тарум, Лар и Беньдерь. Иногда он задерживался в городах и жил в них по месяцу и больше. Но цель его была не здесь. В дневнике он мало писал о Персии, сухо перечисляя пройденные города.

После двухлетнего путешествия по Персии Афанасий Никитин добрался до берегов Персидского залива и остановился в г. Беньдере. Из Беньдеря он переправился в Ормуз. Здесь был выход в Индийское море, здесь были ворота в Индию. «И тут есть пристанище Гурмизское, и тут есть море Индийское, а на персидском языке Гондустаньское море»,– писал Афанасий Никитин. Ормуз поразил его своим богатством и многолюдьем. Отсюда начинались караванные пути в Персию и Ширван и дальше на Русь, в Среднюю Азию, к берегам Черного моря. Сюда свозились индийские пряности и жемчуг. Ни восточные, ни европейские купцы не знали города, где жемчуга больше, чем в Ормузе. На бесплодной скале, среди вод Персидского залива возвышался богатейший в мире город, о котором складывались легенды, и люди говорили, что если бы мир был кольцом, то Ормуз был бы в нем перлом. «Пристанище великое, всего света люди в нем бывают, и всяк товар в нем есть, что на всем свете родится, то в Гурмызе есть», – записал Афанасий Никитин об Ормузе. В Ормузе он прожил месяц, готовясь к переезду по морю в Индию.

Здесь ему рассказывали о выгодности торговли лошадьми в Индии. Из Аравии табуны лошадей доставлялись в Ормуз. Отсюда морем их переправляли на западный берег Индии. Арабские лошади ценились в Индии особенно высоко и стоили от 300 до 1000 дукатов.

В апреле 1469 г., купив жеребца для продажи в Индии, Афанасий Никитин пошел «за море Индийское в таве (беспалубная лодка с одним парусом) с коньми». Шесть недель длилось путешествие до индийского берега. По пути корабль заходил в Маскат – большой город на аравийском берегу, останавливался в Диу – порт на южном берегу полуострова Катьявар. Из Диу корабль заходил в Камбай – самый богатый город мусульманского царства Гуджерат («Кузрят», по написанию Афанасия Никитина), расположенного в северо-западной части Индийского полуострова.

Область Камбай славилась своими текстильными изделиями. Афанасий Никитин записал, что здесь выделываются «алачи» – ткань из сученых ниток, «киньдак» – бумажная набойчатая ткань, «пестрядь» – ткань из разноцветных ниток. Здесь добывали «ахик», т. е. сердолик, выделывали знаменитые индийские краски. Гуджерат, по словам Афанасия Никитина. был богат и солью.

В Чауле на западном берегу Индии, недалеко от современного Бомбея, морское путешествие Афанасия Никитина закончилось. «И тут есть Индийская страна»,– записал он. С большим любопытством он начал приглядываться к незнакомой стране. Дневник его становится подробнее. Он рассказывает о людях, о религии и войнах, о рынках и обычаях.

В первый момент Афанасия Никитина особенно поразила одежда индусов. Вся она состояла из набедренной повязки. Только индийские князья и бояре носили «фату» на голове и на плечах. Он обратил внимание на их вооружение и записал, что «слуги княжие и боярские, фата на бедрах обогнута, да щит, да меч в руках, а иные с сулицами, а иные с ножи, а иные с саблями, а иные с луки и стрелами».

Из Чаула Афанасий Никитин скоро двинулся на восток, в глубь Индийского полуострова, пересек Гатские горы и через три с половиной недели прибыл в период дождей в г. Джунейр. Бездорожье заставило его пробыть здесь два месяца и наблюдать, как индусские крестьяне возделывают землю, сеют пшеницу и другие злаки, сажают горох и приготовляют вино из особого сорта орехов. Джунейр был большим и хорошо укрепленным городом. Его кремль был построен на неприступной каменной горе. Афанасий записал, что «ходят на гору по одному человеку, дорога тесна – пройти нельзя». В городе для путешественников были устроены подворья – караван-сараи, в которых можно было получить пищу и постель. Афанасий остановился в одном из них. Белый человек привлекал внимание любопытных: «Аз хожу куды, ино за мной людей много, дивятся белому человеку». Видимо, власти тоже заметили белого чужестранца: джунейрский хан отобрал у Афанасия Никитина жеребца и, узнав, что он русский и христианин, предложил ему своеобразную сделку: «и жеребца дам, да тысячу золотых дам, а стань в веру нашу в Махмет-дени, а не станешь в веру нашу в Махмет-дени и жеребца возьму и тысячу золотых на главе твоей возьму». Бросить веру своих отцов, «продаться за 1000 золотых, поменять Русь на чужую страну за милости индусского владетеля» – этого не мог сделать Афанасий. Положение его было отчаянным, и только приезд хорасанского купца, которому он рассказал о своей беде, спас его. Хорасанец сумел убедить джунейрского хана не трогать Афанасия и вернуть ему жеребца. В Джунейре понимали, что с путешественниками и купцами выгоднее обходиться хорошо: ведь они разносят добрые или плохие вести по всем странам.

Афанасию Никитину бросилось в глаза социальное неравенство населения в Индии. В коротких, но сильных выражениях обрисовал он противоречия власть имущих и бесправия, нищеты и богатства. «А земля людна вельми, а сельские люди голы вельми, а бояре сильны добре и пышны вельми».

После того как окончились дожди и установилась хорошая дорога, Афанасий Никитин отправился в Бидар – столицу мусульманской династии Бахманиев. От Джунейра до Бидара около 400 верст. «А шли есмя месяц», – записал Афанасий. По дороге он побывал в Кулонгере и в Кольберге, бывшей столице Бахманийского государства. На этом пути встречалось много других городов. «Промежю тех великих градов, на всяк день по три грады, и иной день и четыре грады, колико ковов (ков равен 10 верстам), толико градов...»

Афанасий Никитин приехал в Бидар 15 сентября 1469 г.

Бидар так поразил его своей величиной, что он принял его «за стол Гундустану Бесерменьскому», т. е. за столицу всей Индии. Здесь в роскошном дворце жил султан Мухаммед II Бехмани, которого Афанасий Никитин видел во время торжественных процессий по городу. Пышные царские выезды были наглядной картиной индусских порядков. Афанасий Никитин ярко описал праздничный выезд султана. Султан ехал на коне впереди процессии. На нем был кафтан, украшенный яхонтами, на его высокой шапке сиял огромный алмаз, чепрак и седло коня были золотые. Всадник и лошадь блестели золотом и драгоценными камнями. Перед султаном индус нес теремец (зонтик) – символ царского величия. За султаном следовал его брат. Его несли 20 человек на золотой кровати. Далее следовали двадцать великих визирей. Украшением всей процессии были слоны. Их было триста. На слонах были укреплены кованые городки, в которых сидело по 12 человек с пушками и пищалями. На каждом слоне было по два красивых знамени, и к хоботу были прикреплены тяжелые железные гири. На слоне, между ушей, сидел воин с железным крюком, которым он правил. «Без слонов в царстве нет благолепия»,– говорилось в старинном индийском стихотворении. Слоны были главной военной силой индийского войска. Верхом на конях ехало множество царских наложниц. Этот торжественный кортеж сопровождался оглушительным шумом. Гремели барабаны, выли трубы музыкантов, кричали обезьяны и ревели «лютые звери», которых тут же вели на цепях, кричала многолюдная толпа, любившая смотреть на выезды своего повелителя.

Пышное шествие двигалось по городу и заканчивалось у царского дворца. Афанасий Никитин осмотрел этот дворец и подивился его красоте. Султанский дворец находился в восточной части города, в кремле, окруженном стенами и рвами. В кремль вело семь ворот, у которых сидело «по 100 сторожев, да по 100 писцов кафаров (индусов); кто пойдет, они записывают, а кто выйдет, они записывают, а гарипов (чужеземцев) не пускают в град». Дворец весь блестел яркой росписью и украшен был узорами на каменных стенах. Афанасий любовался на редкостное чужеземное искусство и записал, что султанский дворец «чуден, велик, все на вырезе, да на золоте, и последний камень вырезан, да золотом описан вельми чудно».

В Бидаре Афанасий Никитин сблизился с индусами. Он научился говорить на махратском наречии индусов. Редкий иностранец в Индии мог завоевать такое большое доверие местных жителей. Афанасий Никитин этого достиг своей простотой и обходительностью. Он узнал, что власть в Индии принадлежит монголам-завоевателям, которые образовали несколько самостоятельных государств и подчинили себе почти все индусские племена. Он увидел истинное положение народа в Индии, сочетание сказочной роскоши царей и вельмож с крайней бедностью населения, страдавшего от высоких налогов. Основная тяжесть многочисленных повинностей ложилась на сельское население. В городах жило много ремесленников и торговцев. Торговля была сильно развита. На многолюдные ярмарки съезжались индийские и чужеземные купцы. Ярмарка и торговые центры особенно интересовали Афанасия Никитина. Он побывал в самых крупных торговых городах и на самых больших ярмарках.

Афанасий Никитин внимательно наблюдал религиозные обряды индусов и записал, что они «ни христиане, ни бесермени, а молятся каменным болванам, а Христа не знают». Вер в Индии, по его мнению. 84. Афанасию пришлось много беседовать с местными жителями об их религии. Один из его друзей, мусульманин Мелик, предлагал ему перейти в мусульманство и стать монгольским сановником в Индии. Но Афанасий отказался.

Афанасий Никитин несколько месяцев прожил в Бидаре. Отсюда он совершал выезды в другие города. Он посетил Алланд, Гульбарг, Парват – святыню индуистов, куда совершались паломничества, в связи с чем Афанасий сравнивает его с Иерусалимом («то их Ерусалим»).

Путешествуя из Бидара по городам Индии, Афанасий Никитин видел и описал два больших военных похода бахманийского султана, из которых второй сыграл очень значительную роль в дальнейшей судьбе Бахманийского государства. Мухаммед II Бахмани захватил г. Гоа на западном берегу Индийского моря, принадлежащий Бижангару, сильному индусскому княжеству, которое очень энергично боролось против мусульманского засилья Бахманиев. Его столица Бижанагар была цветущим городом, о котором путешественники оставили самые восторженные воспоминания. Афанасий писал, что «Бижанагар вельми велик, около него три рва, да сквозь него река течет, с одной стороны от него непроходимая чаща, а с другой стороны долина... а града взять нельзя». Кроме рвов, Бижанагар окружали семь стен.

Война с Бижанагаром истощила и подорвала силы Бахманийского государства. Огромная армия поглотила массу средств, погибло большое количество людей. Афанасий Никитин замечает, что после войны у Бахманиев «казны же не было ничего». С этого времени Бахманийская держава начинает клониться к упадку. Сведения Афанасия Никитина об этом походе особенно ценны потому, что другие источники сообщают очень путаные данные о войне Бахманиев с Бижанагаром.

Разъезжая по городам Декана, Афанасий собирал сведения о далеких и не известных ему странах, портах Индийского океана и морских путях из Индии в другие страны Востока. Много городов и стран перечислил он в своих записках, рассказал, как далеко до этих стран, что там родится и как живут там люди, какой там климат, бывают ли дожди, или «парище лихо». В свой дневник он занес сведения о пути в Каликут (самый большой порт средневековой Индии), на остров Цейлон, в Малакку и Китай.

Афанасий обратил внимание на необычный вид неба в Индии, на иное расположение звезд, нежели в России: «во Индеи же бесерменьской в великом Бедере смотрил есми на Великую ночь на Великий же день волосыны, да кола (Плеяды и Орион) в зорю вошли, а Лось (Большая Медведица) головою стоит на восток».

Много чудесных стран видели глава Афанасия Никитина, о многих землях слышал он рассказы купцов и путешественников. Но ни одна земля не могла сравниться в его глазах с землею русской. Под чужим индийским небом тосковал он по ней, и ночью, с грустью глядя на звезды, замечал, что даже звезды здесь расположены иначе, чем дома. Вспоминая все виденные или известные ему страны, сравнивая их с русской землей, он писал, что нет в мире земли лучше русской. «А Русская земля – да сохранит ее Бог! В этом мире нет такой прекрасной страны! Да устроится Русская земля!»

Он задумал вернуться на родину. Труден был далекий обратный путь на Русь по опаленным беспрерывной войной землям. «Пути не знаю, как пойду из Гундустана, – восклицал Афанасий. – Ни на Хорасан, ни на Иезд, ни на Чеготай идти нельзя – везде идет война. Узун-Хасан – энергичный представитель туркменской династии «Белого барана» вел войну с Османской Турцией. На Мекку нельзя идти, потому что «туда ходят только бесермены и нужно стати в веру бесерменьскую». Но опасности не остановили его. Он твердо решил пойти на Русь. Афанасий выгодно продал своего жеребца и оставил Бидар. Теперь он выбрал новую дорогу к индийскому берегу. Она шла через Гульбарг и Кулури. В Кулури добывался сердолик и делались известные на весь мир сердоликовые украшения. Может быть, решив захватить домой драгоценные камни, Афанасий и зашел сюда.

Переходя из города в город и останавливаясь там, где были большие базары, Афанасий Никитин подвигался обратно к индийскому берегу и, наконец, дошел до большой пристани Дабул на Малабарском берегу. Он писал, что сюда съезжается торговать «все поморье Индийское и Эфиопское». Здесь он, заплатив корабельщику два золотых, сел в таву и отправился в обратный путь по Индийскому морю до Ормуза. Это было в начале 1472 г. Целый месяц шел корабль по морю: на другой месяц путешественники увидели землю, но это были горы Африки. Эфиопы чуть было не разграбили корабль. Щедрыми подарками удалось их задобрить, и через пять дней корабль отправился дальше.

Он благополучно добрался до Маската, и через девять дней Афанасий Никитин высадился в Ормузе. Тяжелое и опасное путешествие по морю закончилось. Предстоял не менее тяжелый путь по Персии.

Ее он прошел через Лар, Шираз, Йезд, Исфахан и Кашан. Отсюда он свернул на Султанийз и остановился в стане Узун-Хасана. где шла война. Десять дней вынужденного бездействия измучили Афанасия Никитина, и он с тоской писал, что отсюда «пути нет». Наконец, он решился на отчаянный шаг: пройти через турецкие владения к южным берегам Черного моря в Трапезунт. В Трапезунт он пришел 1 октября 1472 г.

Турецкие власти в Трапезунте приняли его за лазутчика Узун-Хасана. Они забрали все его имущество, искали секретные грамоты и, пользуясь случаем, ограбили его. Ему были возвращены лишь походный мешок и его записки «Хождение за три моря». Он купил место на корабле до Кафы (Феодосия) и еще занял один золотой на прожитие. Буря мотала корабль по морю десять дней и заставила снова вернуться в Трапезунт. Два раза корабль выходил в бурное море, прежде чем, наконец, ему удалось добраться до Балаклавы, Из Балаклавы Афанасии приехал в Кафу. Здесь он мог с глубоким чувством удовлетворения и радости сказать: «Преидох же три моря: первое море Хвалынское, второе море Индийское, третье море Черное». Сообщением о приходе 5-6 ноября 1472 г. в Феодосию (Кафу) и кончаются записки А. Никитина. Теперь оставалось сухим путем добраться до родных мест. Дорога из Крыма на Русь хорошо была известна русским купцам. Купцы смоленские, тверские и новгородские предпочитали из Крыма ехать по Днепру Был и другой, более прямой путь по Дикому полю через владения Золотой Орды. Но в эту осень 1472 г. хан Ахмат пошел на Русь, по словам летописи, «со всей силою ордынскою» и бился под Алексиным на Оке с русскими князьями. Идти вторым путем было опасно. Афанасий пошел через Днепр. Но ему не удалось дойти до родной Твери. Недалеко от Смоленска он умер.

Московский летописец записал под 1475 годом: «Того же году обретох написание Офонаса тферитина купца, что был в Индеи 4 годы, а ходил, сказывает, с Васильем с Папиным, а сказывает что де и Смоленска не дошед, умер, а писание то своею рукою написал, иже его руки тетради привезли гости к Мамыреву Василью, к дьяку великого князя на Москву».

Спутники Афанасия Никитина понимали всю важность его тетрадей. Они привезли их к великокняжескому дьяку Мамыреву. Василий Мамырев в Московском правительстве был человеком известным. Он был государевым дьяком 18 лет и имел отношение к летописному делу.

Московский летописец включил тетради Афанасия Никитина в летопись. Он поместил «Хождение за три моря» в летописный текст наряду с другими важнейшими историческими памятниками. Так дневник Афанасия Никитина попал в официальную летописную историю Русского государства. Его переписывали несколько раз и включили в другие летописи.

Прошло несколько лет после путешествия Афанасия Никитина, и еще неведомая в его годы Индия стала ареной действий европейских колонизаторов. В 1487 г. на розыски пути в Индию из Португалии отправились Педро де Кавилья и Альфонсо де Пайва. Кавилья добрался до индийских берегов, побывал в Каликуте, Гоа и Конаноре. Он писал, что до Индии можно добраться морским путем вдоль африканского берега. В 1497 г. из Лиссабона отправилась на поиски пути в Индию морская экспедиция Васко да Гамы.

Имя и записки Афанасия Никитина были забыты. Много позже русский историк Карамзин снова открыл их для науки и оценил по достоинству: «Доселе географы не знали, что честь одного из древнейших, описанных европейских путешествий в Индию принадлежит России Иоаннового века». В «Истории государства Российского» Карамзин писал о «Хождении за три моря»: «По крайней мере оно доказывает, что Россия в XV веке имела своих Тавернье и Шарденей (французские путешественники XVII в.), менее просвещенных, но равно смелых и предприимчивых, что индийцы слышали о ней прежде, нежели о Португалии, Голландии, Англии. В то время как Васко да Гама единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара и беседовал с жителями о догматах их веры».

Записки Афанасия Никитина после этого приобрели большую известность. Они были изданы русским археографом П. Строевым в 1821 г. во 2-й части Софийского «Временника». В 1835 г. они были напечатаны в «Ежегоднике» Дерптского университета.

Археографическая комиссия в 1853 г. издала записки Афанасия Никитина в VI томе полного собрания русских летописей, а спустя четыре года известное Гаклюйтовское общество в Лондоне поместило их в книге, посвященной Индии XV в.

Своей объективностью и точностью записки Афанасия Никитина превосходят многие последующие рассказы об Индии. В своем дневнике он немногословен, но рассказ его весьма полон большого смысла. Он очень сдержан в выражении своих чувств, но там, где они проявляются, мы видим горячее поэтическое сердце. Он скромен и не жалуется на трудности путешествия. Он тосковал по родине. Он очень любил ее. В нем был высокий патриотизм, сознание единства русской земли, сознание ее силы и могущества. Это был великий и горячий патриот. Среди чужого народа он не уронил достоинства русского, был принят как равный, был посвящен в обычаи и религию местных жителей. Не товары и богатство привез он с собой на родину, а славу человека, совершившего одно из самых значительных путешествий своего века. Его дневник широко используется в европейской научной литературе и ценится как один из лучших источников по истории Индии XV в. «Записки А. Никитина,– писал академик Срезневский, – памятник в своем роде и для своего времени в такой же мере единственный и важный, как и «Слово о полку Игореве».

Список литературы

1. Ильин М. А. Афанасий Никитин / М. А. Ильин // Люди русской науки. Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники. Геология и география. – Москва : Государственное изд-во физико-математической литературы, 1962. – С. 269-279.