География в христианской Европе

Ученые, нашедшие себе приют в монастырях христианской Европы, не были наблюдателями или экспериментаторами. Их силы были сосредоточены на извлечении сведений из документальных источников или комментаторских текстов. Основная задача при этом сводилась к тому, чтобы каким-то образом согласовать географические представления, содержащиеся в документах, с канонами Священного писания и особенно Книги Бытия. В период раннего средневековья европейские ученые могли пользоваться сочинениями только на латинском языке; лишь на исходе этого времени некоторые из них овладели и арабским языком. Труды древнегреческих ученых продолжали оставаться полностью неизвестными, за исключением лишь тех из них, которые оказались переведенными на латинский или арабский языки.

Джон К. Райт в своем мастерски проведенном исследовании географических идей, проникших в среду европейских ученых этого периода, указывает на те сведения, которые могли быть почерпнуты из латинских источников (Wright, 1925: 88–126). Широко были известны, например, труды таких римских географов, как Помпоний Мела и Плиний Старший. Как мы уже знаем, книги обоих этих ученых представляют собой компиляции древнегреческих авторов. Таким образом средневековые ученые получали представление о греческой географической мысли из вторых рук, и к тому же весьма неполное (Kimble, 1938).

Марциан Капелла и Амбросий Феодосий Макробий перевели сочинения Платона еще в V в. н. э. Благодаря им ученые средневековой Европы познакомились с концепцией шарообразной Земли. Наряду с очень многими, которые, подобно Косьме Индикоплову, полагали, что Земля представляет собой округлый диск, во все времена существовали ученые – их было немного,– исповедовавшие как бесспорную истину представление о сферичности Земли.

В средневековом христианском мире самым крупным авторитетом в области астрологии и астрономии стал Птолемей. Его работа, посвященная влиянию на человеческую деятельность расположения небесных тел, – «Тетрабиблос» – была переведена с арабского на латинский язык Платоном из Тиволи в 1138 г. а «Альмагест» – крупная работа того же автора по астрономии – стала доступной, будучи переведенной на латинский Жерардом Кремонским в 1175 г. (Kimble, 1938: 75–76). В результате геоцентрическая модель Вселенной Птолемея в течение многих столетий считалась единственно верной.

С географическими идеями Аристотеля европейские ученые смогли познакомиться в переводах с арабского только в XII в. Первым воспользовался трудами Аристотеля Альберт Великий (Tillman, 1971), в книге которого, посвященной характеристике местностей, астрологические воззрения переплетаются с представлениями в духе географического детерминизма. Теория древнегреческих ученых о тесной связи условий жизни с географической широтой местообитания была глубоко усвоена средневековыми книжниками. Альберт Великий пошел даже дальше самих греков: основываясь на их утверждении, что люди, живущие вблизи границ пригодной для существования части Земли, становятся чернокожими, он настаивал на том, что если эти люди переселятся в умеренные широты, то они должны побелеть (Glacken, 1967: 265–271).

В то время не существовало надежных способов оценки противоречащих друг другу представлений, которые становились известными по мере перевода ученых трудов с арабского. К тому же было почти невозможно установить источник тех или иных идей, поскольку тогда авторами книг широко практиковалось включение в свой собственный текст целых отрывков из более ранних сочинений, взятых дословно, но без каких-либо ссылок. Исидор Севильский, составивший в VII в. н. э. нечто вроде географической энциклопедии, заимствовал длинные выдержки из Солина, который в свою очередь взял их у Плиния. В своих попытках объяснить явления природы средневековые ученые обращались к рассмотрению таких впечатляющих событий, как землетрясения, извержения вулканов или наводнения. В трудах на латинском языке ничего не говорилось о гипотезах древних греков о причинах более медленных и менее очевидных процессов вроде денудации горных массивов или намыва речных дельт. В результате подобные процессы, не подтвержденные руководящей теорией, как бы выпадали из поля зрения.

Другая особенность этого периода – общий упадок картографического искусства. Некогда достаточно точно составленные изображения наиболее изученных береговых линий оказались теперь утраченными, и вместо вычерчивания карт средневековые ученые ударились в чистую фантастику. Это было время господства так называемых Т-О карт . Обитаемый мир представлялся на них в виде круга, со всех сторон омываемого океаном. Чертеж был «ориентирован» на восток (Wright, 1925: 66–68). В середине суши в виде буквы Т размещались водные массивы. Вертикальная часть Т изображала Средиземное море, а горизонтальная («вершина») – Эгейское и Черное моря, с одной стороны, реку Нил и Красное море – с другой. Неизменно присутствовали три части суши – Европа, Азия и Африка. Центром обитаемого мира, находившимся чуть выше центра Т, был Иерусалим. А далеко на востоке, за пределами обитаемого мира, располагался рай

В средние века и вне монастырских стен были люди, изучавшие мир и совершавшие путешествия, но они не знали о теоретических концепциях, рассматривавших Землю в качестве дома человека. В 326 г. н. э. Святая Елена, мать императора Константина, совершила одно из самых первых паломничеств из Рима в «Святую землю». Сильвия Аквитанская, римская матрона, была одной из первых женщин-географов. С ее именем связано путешествие по суше в Иерусалим, а затем в Египет, Аравию и Месопотамию, которое она позднее описала. Поскольку со временем число паломников увеличилось, для них был составлен путеводитель по дорогам, ведущим в Иерусалим.

К XI столетию сухопутный маршрут паломников через земли современной Турции и Сирии стал трудным и опасным. Это побудило европейских христиан предпринять несколько военных походов в «Святую землю». Между 1096 и 1270 гг. было осуществлено восемь крестовых походов с целью отвоевания у мусульман «святого гроба господня». Некоторые из них были морскими, другие – сухопутными. В один из походов крестоносцам удалось даже на короткое время овладеть Иерусалимом, но вскоре они были изгнаны оттуда. Помимо восьми крестовых походов, были и другие военные вторжения на земли мусульман. Во время одного из них в 1365 г. была разграблена Александрия и сожжена знаменитая библиотека, в которой работали Эратосфен и другие древнегреческие географы (Полагают, правда, что собрание рукописей, содержавших основные посылки и выводы древнегреческой географии, пришло в негодность из-за плохого ухода за ними задолго до разрушения библиотеки захватчиками-христианами.).

Крестовые походы оказали серьезное воздействие не только на христианскую Европу, но и на мусульманский мир. Воины почти из всех стран Европы отправлялись на войну против «неверных»; все они побывали в «Святой земле». Возвратившись в Европу, они принесли с собой не только сведения о новых видах механизмов и машин, таких, например, как ветряные мельницы, позднее приспособленные голландцами для перекачивания воды, но и будоражащие воображение рассказы о чужеземных людях и непривычных ландшафтах там, за гранью географического горизонта европейцев. Это породило у людей большой интерес к описаниям незнакомых местностей – жанр литературы, все еще встречающийся в наших библиотечных каталогах под рубрикой «популярные описания и путешествия». Для людей, ничего не знающих о теории географии, такая литература в сущности и является географией. Мусульмане же, вначале отличавшиеся удивительной терпимостью к людям других вероисповеданий, в ответ на бесчинства и насилие крестоносцев стали воинственно нетерпимыми к «неверным». Это привело к фактическому закрытию путей, проходивших через Северную Африку – Юго-Западную Азию, пользуясь которыми венецианские и генуэзские купцы могли осуществлять контакты с торговым людом Востока.

Ближе к концу средневековья в христианской Европе появилось несколько ученых, которые начали настаивать на необходимости противопоставления доводов разума авторитарным церковным догмам. Если бог дал людям разум, говорили они, то было бы непростительным не пользоваться им. Одним из самых первых мыслителей средневековья, который полагал, что Вселенная подчиняется законам (природы), а не божественному провидению, был Гильом из Конша, умерший около 1150 г. (Kimble, 1938: 79). Он высказал ряд удивительно современных мыслей о том, что разогрев атмосферы происходит снизу (т. е. от поверхности Земли) и что облака образуются при охлаждении воздуха. Роберт Гроссетест, епископ из Линкольна, был одним из первых христианских ученых, владевших арабским языком, и, следовательно, имел доступ к более широкому кругу географических материалов по сравнению с теми, кто знал один латинский. В качестве учителя Роджера Бэкона он, по крайней мере отчасти, повинен в осуждении взгляда на жаркую зону как на необитаемую часть Земли; ведь, согласно арабским источникам, восточное побережье Африки было заселено людьми вплоть до 20°ю. ш. (Wright, 1925: 163–165).

Кардинал Пьер д’Эйи, живший в начале XV столетия, принадлежит к тем средневековым ученым, которые оказали огромное влияние на научную мысль следующего XVI века. Несмотря на то что он пользовался главным образом латинскими источниками, его книга «Tractatus de imago mundi» («Изображение мира») представляет собой итоговый труд, обобщающий знания этого периода. Во втором ее издании, в 1414 г., он одним из первых использовал латинский перевод «Географии» Птолемея (опубликована в 1406 г.). Вновь изложив различные точки зрения по поводу обитаемости жаркой зоны, он, однако, ничего не сказал о своем отношении к ним. В то же время этот автор оспорил представление Птолемея о замкнутости с юга бассейна Индийского океана, приведя в доказательство многочисленные свидетельства того, что южное побережье Африки омывается открытым океаном. Это оказало огромное влияние на португальских географов и мореплавателей, которые уже тогда начали поиск пути в Индию, в обход земель, занятых арабами. Д’Эйи примыкал к тем ученым, которые преуменьшали размер окружности Земли. Он же был одним из первых, кто утверждал, что к Индии можно приплыть, следуя на запад. Это и повлияло на решение Колумба поступить именно так (Kimble, 1938: 208–211). Важно также отметить, что изобретение в середине XV в. наборной машины позволило выпустить эту книгу большим тиражом. Работы Пьера д’Эйи пользовались популярностью, как, впрочем, и те географические труды того времени, которые были известны в рукописной форме.

Еще одним географом христианской Европы, чьи труды относятся к тому же периоду, был папа Пий II (Энеа Сильвио). В годы своего папства (1458–1464) он написал книгу о Европе и Азии. В ней он допускал возможность того, что жаркая зона обитаема, и соглашался с Пьером д’Эйи в том, что Индийский океан не замкнут с юга, как сообщал Птолемей.

Это же время отмечено несколькими важными достижениями в искусстве мореплавания. Некоторые из них были созданы и впервые использованы в Палермском университете сицилийским королем норманном Рожером II и мавританским географом Идриси при обучении приемам судовождения в открытом море. Первое упоминание о магнитном компасе в христианской Европе относится к 1187 г. и содержится в трудах Александра Некема, а самая ранняя ссылка на компас в арабских источниках датируется 1230 г. Тем не менее существует ряд свидетельств того, что этот инструмент использовался намного раньше и, возможно, был изобретен независимо викингами (Kimble, 1938: 223). Тем более не вызывает сомнения тот факт, что им широко пользовались в XV в. и что он стал совершенно необходимым при продолжительных плаваниях вдали от суши. В этот же период была усовершенствована астролябия, повсеместно использовавшаяся в мореплавании, так как с ее помощью можно было точнее определить высоту Полярной звезды над горизонтом (Kimble, 1938: 223–225).

Конец XIV столетия ознаменовался также значительным продвижением вперед картографического искусства. Портоланы, появившиеся около 1300 г., стали обычными спутниками капитанов. Слово Portolano означает «легкодоступный». На них вместо сетки широт и долгот располагались линии, перекрывающие друг друга и радиально расходящиеся из нескольких центров в различных частях листа карты. Эти линии соответствовали восьми или шестнадцати главным направлениям компаса, в свою очередь согласованным с направлением ветра (Bagrow, Skelton, 1964: 62–66). Моряки прокладывали вдоль этих линий курс по компасу (Taylor, 1957: 112–114). Линии, указывающие направление из ключевых точек, и очертания берегов, особенно в Средиземном море и смежных акваториях, были проведены с большой точностью (Вместе с использованием компаса карты обычно стали вычерчивать таким образом, чтобы север находился вверху листа. Процедуру, когда направление на карте совмещали с направлениями (азимутами) компаса, называли «ориентированием». В 800 г. Карл Великий, чтобы положить конец недоразумениям в обозначении направлений, издал указ о том, что с этого времени во Франции должно называть только четыре главных направления: север, восток, юг и запад. Причем север изображался цветком лилии, как это делается до сих пор).

Знаменитая Каталанская карта мира, созданная в 1375 г., обобщала сведения, содержащиеся в многочисленных отдельных портоланах. В числе прочего на ней были изображены западное побережье Африки вплоть до мыса Бохадор, хотя в то время европейцы еще не бывали в этих местах, а также восточная и юго-восточная Азия в том виде, как она представлялась по сообщениям Марко Поло. На этой карте впервые были показаны правильные очертания острова Цейлон и полуострова Индостан (Kimble, 1938: 193). Но ученые, трудившиеся в монастырских кельях над письменными документами, откуда они и черпали питавшие их мысль сведения, почти не имели дела с составителями карт, которые преследовали только практические цели и были далеки от какого-либо теоретизирования. Работая по заказу купцов, картографы, возможно, нисколько не были озабочены разницей во мнениях по таким вопросам, как, например, обитаема ли жаркая зона и существует ли она вообще на самом деле.

Список литературы

1. Джеймс П. Все возможные миры / П. Джеймс, Дж. Мартин / Под ред. и с послесл. А. Г. Исаченко. – Москва : Прогресс, 1988. – 672 с.