Ратцель Ф.

Фридрих Ратцель

Пешель и Рихтгофен составили руководства для систематического изучения физических особенностей земной поверхности и одновременно определили географию как сопряженную область исследования, в которой на основе изучения неорганических процессов, свойственных Земле, должно строиться также изучение присущих ей биологических и культурных аспектов. Что же касается Фридриха Ратцеля, то он создал руководства для сравнительного систематического изучения социальной географии, или, используя термин, который он предпочитал, антропогеографии.

Ратцель, который был моложе Рихтгофена на одиннадцать лет, пришел в географию из совсем другой области знания. В 1868 г. он завершил свое высшее образование в Гейдельберге, специализировавшись в зоологии, геологии и сравнительной анатомии. Это был как раз тот период научного подъема, когда революционная концепция Дарвина, объяснившая процесс эволюции, решительно смела с дороги старые парадигмы. Диссертация Ратцеля была посвящена именно доказательству значения дарвиновских идей (Wanklyn, 1961). В то же время Ратцель стремился к изучению растений и животных в природных, а не в лабораторных условиях. Но для этого нужно было путешествовать, что в свою очередь требовало денег. Ему удалось удовлетворить свою склонность к непосредственным наблюдениям, сопровождая одного французского натуралиста в поездке по средиземноморским странам. Но когда в 1870 г. началась франко-прусская война, Ратцель вступил добровольцем в прусскую армию и был дважды ранен.

Объединение Германии в 1871 г. стало для Ратцеля волнующим событием. Владевшее им сильное чувство национальной гордости отвлекло его внимание от научных занятий, заставив посвятить свое время непосредственному изучению жизни немецкого народа и того, как немцы используют природные ресурсы. Ему хотелось теперь по возможности продолжить свое путешествие, чтобы описать жизнь людей немецкой национальности, живущих вне Германии. Письма, которые он посылал в «Kӧlnische Zeitung», произвели на редактора такое впечатление, что он предложил юному Ратцелю должность внештатного корреспондента. Деньги, полученные за статьи в газете, позволили Ратцелю побывать в более удаленных районах. Он посетил Венгрию и Трансильванию, посылая свои отчеты о жизни немецких меньшинств в этих частях Европы. В 1872 г. он пересекает Альпы и путешествует по всей Италии.

Но поворотным пунктом в его карьере стал визит в Соединенные Штаты и Мексику в 1874–1875 гг. (Sauer, 1971). Здесь его поразил не только вклад людей немецкой национальности в освоение американского Среднего Запада и Юго-Запада; он обратил внимание и на достижения других национальных меньшинств – индейцев, африканцев, китайцев – в Калифорнии. Именно здесь у него зародились некоторые общие представления об особенностях формирования социально-экономических географических районов в условиях контакта агрессивных, склонных к экспансии людских групп и групп, вынужденных сдавать свои позиции. Он также выявил и описал примеры хищнического использования земли (называя это выразительным немецким термином Raubbau), что, как он надеялся, характерно лишь для первых стадий освоения земли поселенцами и должно уйти в прошлое, когда земледельческое население достигнет зрелости. Позже Ратцель опубликовал материалы изучения Соединенных Штатов – плод его собственных углубленных наблюдений и удивительно проницательного анализа деятельности ранних поселенцев, особенно тех, которые осваивали земли Запада. Эту работу можно расценивать как попытку объяснения экстенсивных методов хозяйствования во вновь осваиваемом районе, привлекших внимание Ратцеля и проанализированных с позиций географии (Steinmetzler, 1956: 73–74; Speth, 1977).

Вернувшись в 1875 г. в Германию, Ратцель расстался с профессией газетного репортера и получил должность приват-доцента в Technische Hochschule (Высшем техническом училище) в Мюнхене. В 1876 г. ему было присвоено звание доцента, а в 1880 г.– профессора. В 1886 г. он претендовал, и не без успеха, на должность профессора в Лейпцигском университете, где и продолжал свою деятельность до самой смерти в 1904 г.

Еще в Мюнхене Ратцель начал публиковать свои идеи, касающиеся систематических исследований в области социальной географии. В 1882 г. вышел в свет первый том его «Антропогеографии», в котором он проследил воздействие природных феноменов на ход человеческой истории (Ratzel, 1882; Hassert, 1905; Steinmetzler, 1956; Wank- lyn, 1961; Dickinson, 1969: 64–72). В то же самое время некоторые другие географы, особенно Кирхгоф, предложили иные подходы к изучению социальной географии. Вместо изучения влияний природных условий на человеческую деятельность они сосредоточили внимание на самом человеке. Конечно, человеческие общества рассматривались в связи с их природным окружением, но при этом акцент делался на культурные особенности людских групп, а не на характер природы. Именно этот метод использовал Ратцель во втором томе «Антропогеографии», первое издание которого вышло в 1891 г. (Hartshorne, 1939: 91).

Любопытно, что Рихтгофен оказал большее, чем Ратцель, влияние на последующие поколения немецких ученых, хотя вне Германии, наоборот, Ратцель пользовался несомненным успехом, особенно во Франции и Соединенных Штатах. Ратцель, подобно Риттеру, был блестящим лектором, в его переполненной аудитории иногда собиралось до 500 студентов. Эта его способность в наибольшей степени передалась ученице Ратцеля Эллен Черчилль Семпл, которая училась в Лейпциге в 1891–1892 и снова в 1895 г. Вот что она говорила об идеях Ратцеля:

«Более того, чрезвычайное обилие обуревавших его идей часто не оставляло ему времени на проверку справедливости его посылок. Он провозглашал одну великолепную идею за другой. Иногда в нем обнаруживались черты провидца или поэта; он делал выводы, казавшиеся весьма глубокомысленными с точки зрения их убедительности, но при доказательной проверке выявлявшие свою несостоятельность; или в лучшем случае они относились к разряду недоказуемых или требующих ограничения... Он рос в процессе своей работы, и его работа и связанные с ней проблемы росли вместе с ним. Он штурмовал вершины знания, вперял свой взор вдаль, за горизонт, и при завораживающих построениях своих научных концепций пропускал, казалось бы, самоочевидные детали. В этом были его величие и его промахи» (Semple, 1911: V–Vi).

Среди «великолепных обобщающих идей» Ратцеля, которые подчас вдохновляли его учеников расширять их до пределов, не предусмотренных самим Ратцелем, была идея применить дарвиновскую биологическую концепцию к человеческому обществу. Согласно этой аналогии, людские сообщества должны вести столь же жесткую борьбу за существование в тех или иных условиях окружающей среды, как растения и животные. Речь идет о том, что получило известность как социальный дарвинизм. Идеи социального дарвинизма прослеживаются в трудах английского философа Герберта Спенсера (1820-1903). Спенсер подчеркивал близкое сходство сообществ людей и животных организмов. Те и другие обладают управляющей системой (центральная нервная система и система правления); у тех и других есть энергетическая система (пищеварительная система и экономическая система); у тех и других существует распределительная система (вены и артерии, дороги и телеграф) (Spencer, 1876-1896). Спенсеру принадлежит фраза: «Выживают наиболее приспособленные»

Подобно многим ученым своего времени Ратцель находился под сильным влиянием идей Спенсера о тождественности сообществ людей организмам животных. В своей «Политической географии» Ратцель сравнивает государство с организмом: «Der Staat als Bodenstandiger Organismus» (Государство как организм, привязанный к земле») (Ratzel, 1897: гл. 1). Однако он всячески подчеркивал, что эту аналогию нельзя воспринимать буквально, так как во множестве своих действий людские сообщества резко отличны от поведения организма. Такое сравнение вовсе не претендует на роль научной гипотезы, говорил Ратцель, это всего лишь иллюстрация (Ratzel, 1897, 2d edn., 1903: 13). Но говоря так, Ратцель тем не менее стремился показать, что государство, подобно некоторым организмам, должно либо расти, либо погибнуть и никогда не может находиться в состоянии покоя. Когда государство расширяет свои границы за счет другого государства, это является отражением внутреннего напряжения. Сильные государства должны располагать пространством для своего роста. Это утверждение – лишь небольшое извлечение из концепции Lebensraum (жизненного пространства) и вытекающего из нее права «высших» людей расширять свое жизненное пространство за счет «низших» соседей. Сам Ратцель никогда не высказывал идеи о существовании высших и низших рас. Однако некоторые из более поздних географов использовали концепцию «жизненного пространства», создав псевдонаучное обоснование политики нацистов, пришедших к власти в 1930-е годы.

Ратцель никогда не запрещал критиковать свои научные взгляды (необычная практика среди ученых). Он обзавелся специальной записной книжкой, в которую заносил случаи, когда культурные отличия оказывались важнее, чем различия в природных условиях. Так, например, излагая региональную географию Германии, Ратцель подчеркивал существование резкого контраста в жизни населения двух районов с практически сходными природными условиями. Речь шла о двух местностях в полосе среднегорий, лежащих по обеим сторонам долины Рейна (Вогезы во Франции и Шварцвальд в Германии); разница в жизненных укладах их населения объяснялась различными культурными традициями французов и немцев.

Систематическое изучение социальной географии привело Ратцеля к отказу от многих прежних представлений. Еще со времен Дикеарха, жившего в IV в. до н. э., считалось доказанным, что люди в своем использовании земли прошли последовательные стадии примитивных способов охоты, рыбной ловли и собирательства, кочевого скотоводства, земледелия и наконец стали заниматься специализированным сельским хозяйством, например, рисосеянием в Южной и Восточной Азии. Гумбольдт отметил отсутствие стадии кочевого скотоводства в Америке, связанное с отсутствием домашнего скота. Ратцель же выразил сомнение в возможности установить различие между скотоводами и земледельцами, поскольку многие люди в небольших размерах занимаются и тем и другим (Ratzel, 1891: 2: 741).

Скептическое отношение Ратцеля к концепции стадий было учтено Эдуардом Ганом, который в 1892 г. опубликовал новую карту сельскохозяйственных систем (Wirt- schaftsformen) мира. Он выделил шесть основных типов сельскохозяйственного освоения земли: (1) охота и рыболовство; (2) мотыжное земледелие (Hackbau); (3) земледелие с применением плуга (Ackerbau); (4) европейско-западноазиатский тип, где сочетаются земледелие и скотоводство; (5) собственно скотоводство; (6) китайский и японский тип специализированного земледелия. Таким образом, Ган наглядно показал, что три из ранее выделенных четырех стадий не существуют. На самом же деле кочевое скотоводство было в отдельных случаях развито на раннем этапе сельскохозяйственной деятельности людей. Работа Гана завершила в науке период, когда отношения людей к земной природе могли объясняться методом дедукции из умозрительных теорий. Пришло время изучения методом индукции происхождения и истории сельскохозяйственной деятельности.

 

Список литературы

  1. Джеймс П. Все возможные миры / П. Джеймс, Дж. Мартин / Под ред. и с послесл. А. Г. Исаченко. – Москва : Прогресс, 1988. – 672 с.