Адамов А. Г.И. Шелихов – замечательный русский мореплаватель и исследователь. Стенограмма публичной лекции, прочитанной в Центральном лектории общества Знание в Москве / А. Адамов. – Москва, Изд-во общества Знание, 1951. – 32 с.

К началу XVIII века северная часть бассейна Тихого океана являлась полем самой бурной «деятельности» различных не в меру хвастливых мореплавателей и кабинетных географов. На картах того времени в океане появлялись фантастические земли, а побережье Северной Америки получало самое произвольное очертание. Наиболее осторожные из западноевропейских картографов оставляли в этом месте гигантское белое пятно, и линия американского побережья беспомощно обрывалась в районе 40-й параллели.

Задачу по устранению всех этих заблуждений и ошибок решили русские мореплаватели.

Первое знакомство русских с северо-западным побережьем Америки относится к середине XVII века. Именно этим временем датируются обнаруженные в 1937 году на Аляске, в районе Кенайского полуострова, остатки старинных русских поселений.

Две экспедиции выдающихся русских мореплавателей дали возможность правильно нанести на картах очертания американского материка и островов в северной части Тихого океана. Различные по своим масштабам и достигнутым результатам, эти два плавания совершили переворот в географических представлениях учёных Европы о северных районах Тихого океана.

Первое плавание к берегам Северной Америки совершили два русских морехода, Иван Фёдоров и Михаил Гвоздев. В августе 1732 года небольшое судно «Св. Гавриил» под командой подштурмана Фёдорова и геодезиста Гвоздева, пройдя мимо крайней северо-восточной оконечности Азии и миновав к востоку от неё два острова (ныне носящие имена Ратманова и Крузенштерна), подошло к побережью Аляски, к северу от самой западной его оконечности – мыса Принца Уэльского. Затем судно двинулось на юг, обогнуло мыс и вскоре открыло близ американского побережья остров Укивок. Мореходы пытливо всматривались в очертания неведомого берега и на протяжении пяти дней вели его опись.

Выдающееся географическое событие – открытие русскими северо-западного побережья Америки – не прошло незамеченным. О нём вскоре узнали не только в России, но и на Западе. Уже в 1738 году в одной из французских газет была помещена карта с трассой экспедиции Фёдорова – Гвоздева и краткое сообщение о ней. В 1758 году русский академик Миллер опубликовал в Петербурге на русском и французском языках карту, где была нанесена часть американского побережья, открытая Фёдоровым и Гвоздевым.

Второе плавание, замечательное по своим результатам и проявленному героизму, было совершено русскими кораблями в 1741 году под командой капитанов А. Чирикова и В. Беринга. К берегам Нового Света отважные мореходы следовали разными маршрутами. В результате ими было открыто северо-западное побережье Америки на огромном протяжении с прилегающими к нему островами.

Корабль Чирикова подошёл к американскому берегу под 55°21ʹ северной широты и десять дней следовал вдоль него на север, пройдя около 425 километров и достигнув 58° 21ʹ северной широты. Миновав весь архипелаг Александра, Чириков оказался в районе залива Льтуа. Отсюда он двинулся в обратный путь, на запад. Через несколько дней плавания, под широтой 58°46ʹ, Чириков увидел высокие, покрытые снегом горы Кенайского полуострова. Далее Чириков открыл ряд островов Алеутской гряды, и 10 октября его корабль бросил якорь в Петропавловской гавани на Камчатке.

Берингу удалось подойти к американскому побережью под 59°47ʹ северной широты. Мореходы увидели высокую снежную вершину горы Св. Ильи на американском материке и вскоре высадились на небольшой остров. Запасшись водой, подробно исследовав остров и нанеся его на карту, они отправились в обратный путь. На следующий день под широтой 56°30' был открыт самый крупный остров у южного побережья Аляски – Кадьяк. Далее был открыт остров Туманный, а спустя несколько дней близ гористого полуострова Аляска – группа небольших островов, названных Евдокеевскими. В дальнейшем Берингом были открыты Шумагинские острова, ряд Алеутских островов и остров, получивший впоследствии имя Беринга, где мореплавателям пришлось зимовать. На этом острове скончались от голода и болезней капитан Беринг и многие из его матросов. Оставшиеся в живых члены его команды в следующем году добрались до Камчатки.

Алексей Чириков, приняв на себя после смерти Беринга фактическое руководство экспедицией, составил замечательную карту плавания обоих кораблей, причём учёл в ней и результаты плавания Фёдорова и Гвоздева. Эта карта была первой в мире, где северо-западное побережье Америки было показано на основе конкретных, достоверных данных.

В 1746 году Чириков составил две новых карты всех русских открытий в Сибири и на Тихом океане, где им были подытожены все научные результаты многочисленных русских экспедиций. Крупнейший русский историк-моряк XIX века А. Соколов писал, что «капитан Алексей Ильич Чириков был лучшим офицером своего времени, краса и надежда флота. Умный, образованный, скромный и твёрдый человек».

Подробное описание плавания кораблей Чирикова и Беринга и карты их открытий вскоре стали известны на Западе. Особенно внимательно следило за открытиями русских в Тихом океане британское адмиралтейство. Оно придавало им исключительно большое значение, о чём говорит факт организации похищения копии журнала и карты плавания Беринга английским послом в Петербурге Джоном Гиндфордом.

Плавание Чирикова и Беринга, добытые ими сведения о новых землях на востоке, о богатых лежбищах морских котиков и бобров, разбудили дух предприимчивости и инициативы смелых русских мореходов и промышленников. В 1743 году с Камчатки вышло первое промысловое судно под начальством Емельяна Басова, который открыл остров Медный. Через два года мореход Михаил Неводчиков, участник плавания Беринга, открыл первую, самую западную группу Алеутских островов – Ближние. Затем были открыты следующие к востоку от него острова – Крысьи и Андриановские (последние названы в честь их исследователя морехода Андриана Толстых) и, наконец, в 1759 году – самая восточная группа островов – Лисьи. Последнее открытие сделал смелый и опытный мореход Степан Глотов.

С 1760 года русские уже плавали у побережья Аляски, высаживались на острове Кадьяк, зимовали там. Потап Зайков, Дмитрий Полутон, Степан Глотов, Афанасий Очередин и другие мореходы подробно исследовали новые земли. Многочисленные их карты и рапорты отправлялись в Петербург. Там эти документы изучались в адмиралтейств-коллегии.

Большой интерес проявлял к приходившим из Сибири донесениям о новых открытиях в Тихом океане великий русский учёный М. В. Ломоносов. В 1764 году на основе изучения этих документов он составил новую карту Арктики и северной части бассейна Тихого океана, где, кроме участков северо-западного побережья Америки и островов, открытых Чириковым и Берингом, нанёс ещё ряд островов по донесениям русских мореходов. Ломоносов настаивал на организации настоящей гидрографической описи Алеутских островов и побережья Аляски специальной правительственной экспедицией и составил для неё «примерную инструкцию».

Великий учёный до последних дней своей жизни (он скончался в апреле 1765 года) горячо интересовался новыми открытиями смелых русских мореходов в Тихом океане и требовал, чтобы правительство обеспечило приоритет русских открытий в этом районе и охрану новых русских территорий от возможного появления там английских купцов и контрабандистов. «Российское могущество, – писал он, – будет прирастать Сибирью и Северным океаном и достигнет до главных поселений Европейских в Азии и Америке».

Адмиралтейств-коллегия согласилась с предложением Ломоносова. К этому побуждали её кроме того всё новые и новые сведения об открытиях русских промышленников и мореходов в Тихом океане. Правительственная экспедиция под начальством капитанов Креницына и Левашева, снаряжённая по инициативе Ломоносова и работавшая на Алеутских островах в 1768–1769 годах, подвела итог этим открытиям.

Многие из этих открытий стали также известны за границей. В Штутгарте, например, в 1774 году вышла книга «Об открытии в 1765, 1766 и 1767 гг. в Северном островном море между Камчаткой и Северной Америкой», в которой приводились сведения, добытые русскими мореплавателями. И эта книга не прошла мимо внимания британского адмиралтейства. Но в таком важном вопросе сведения из третьих рук мало устраивали англичан. Под флагом «чистой науки» в Петербурге успешно подвизались учёные – лазутчики английского правительства, продолжая дело лорда Гиндфорда.

Около 1774 года в Петербурге появляется королевский историограф по Шотландии доктор Робертсон. Не один академический интерес двигал почтенным учёным, когда он отправился в столь далёкое по тем временам путешествие; но подобная маскировка помогла ему вернуться в Лондон нагруженным самыми свежими и подробными сведениями о русских открытиях у берегов Нового Света. В частности копии с материалов экспедиции Креницына и Левашева, о которых с гордостью сообщал впоследствии Робертсон, представляли для английского адмиралтейства не меньший интерес, чем материалы, украденные Гиндфордом. Сведения, привезённые Робертсоном, оказались настолько тревожными, что в Россию был немедленно командирован ещё один учёный-разведчик, Вильям Кокс, член королевского колледжа в Кембридже. Он развил в Петербурге необыкновенную активность и вернулся в Англию с новыми, очень ценными материалами.

Но всё это было лишь подготовкой к более действенным мерам. Известный мореплаватель Джемс Кук должен был по замыслу британского адмиралтейства затмить своими «открытиями» у северо-западного побережья Америки всё, что сделали там до него русские мореплаватели. Секретная инструкция предписывала Куку вновь «открыть» этот гигантский район и именем короля вступить во владение всем американским побережьем.

Чтобы облегчить ему эту задачу, британское адмиралтейство снабдило экспедицию всеми материалами, относящимися к району новых «открываний». У Кука были карты плавания кораблей Чирикова и Беринга, подробные описания их похода, составленные спутником Беринга натуралистом Стеллером и петербургским академиком Миллером, сведения об открытии Фёдорова и Гвоздева, уже упомянутая выше книга о русских открытиях в Тихом океане, материалы, привезённые Робертсоном из Петербурга, и даже книга Крашенинникова о Камчатке. Имея такой необычный запас сведений о «неизвестном» районе, корабли Кука в июне 1776 года, т. е. спустя 35 лет после Чирикова и Беринга, взяли курс к северо-западному побережью Америки.

В марте 1778 года английская экспедиция подошла к берегам Нового Света под 44°33' северной широты и двинулась на север. Куку удалось увидеть ряд пунктов вплоть до 49°33' северной широты. Начиная отсюда, как с неохотой признаёт даже английский географ Бейкер, суда были вынуждены из-за неблагоприятной погоды держаться вдали от берега и подошли к нему лишь после того, как прибыли в район, уже посещённый русскими путешественниками. Здесь Кук осмотрел заливы Чугацкий и Кенайский и, продолжая двигаться на восток, миновал остров Кадьяк, острова Евдокеевские и Шумагинские. Вскоре англичане прибыли на остров Уналашку (Алеутские острова), где их радушно встретили русские мореходы и промышленники.

Закончился первый этап в деятельности экспедиции Кука у берегов Нового Света. Очень важное «уточнение» в оценку достижений Кука на этом этапе внёс знаменитый русский мореплаватель В. М. Головнин. Он писал: «...хотя капитан Кук приписывает себе первое открытие северо-западного берега Америки выше широты 57°, но он был введён в сие заблужденье по незнанию о плаваниях в том краю наших мореходцев и что тот край был нам лучше известен, нежели англичанам; например: славный сей мореплаватель утвердительно пишет, что он нашёл большую реку, которую лорд Сандвич назвал его именем; Кук приводит и доказательства, что это действительно река; но русские знали, что так называемая Кукова река есть не река, а большой залив, который мы и теперь называем Кенайскою губою... Пролив между Кадьяком и Афогнаком Кук принял за залив и дал ему имя. Другого пролива, между Кадьяком и Аляскою, Кук вовсе не знал, но русским он был известен под именем Кенайского пролива... Капитан Кук сделал также и другие ошибки, которые русским были известны».

Великий русский мореплаватель ошибался только в одном: Кук великолепно знал, что русские давно плавали в районе Кенайского полуострова и острова Кадьяка, и знал не только по имеющимся у него печатным изданиям. Обнаружив у жителей Кенайского полуострова железо и стеклянные бусы, он вынужден был записать в дневник, что эти предметы «доказывают, что сии американцы имеют сообщение с европейцами, т. е. с российскими промышленниками». Близ Кадьяка островитяне передали Куку русское письмо. Кроме того Кук подробно рассказывает о своей встрече на Уналашке с известным русским мореходом Герасимом Измайловым, который, как пишет Кук, «имел весьма хорошие сведения о сей части света и обретениях его соотечественников... Измайлов показал мне, – вынужден далее признаться Кук, – сколь ошибочными были карты наши и о сих частях».

Наконец, уже будучи на Камчатке, англичане встретились с Комендантом Петропавловской гавани капитаном Шмалевым, автором первого хронологического описания русских морских экспедиций в Тихом океане и ряда других изысканий в северо-восточной части Тихого океана. Этот просвещённый человек состоял в переписке с петербургским академиком Миллером, и от него англичане могли получить сведения о новых русских открытиях и картах Тихого океана.

О том, что Кук получил от русских важные сведения, свидетельствует следующая запись его в журнале: «В полдень 19-го находились в широте 55°18' между матёрым берегом и островами, название большего, как мы впоследствии узнали, Кадьяк». С таким же успехом Кук мог бы сообщить название Чугацкого залива, которому он поспешил дать имя Принца Вильгельма, и Кенайского залива, который получил имя Кука, но английский мореплаватель руководствовался не принципами справедливости и морской чести, а секретной инструкцией адмиралтейства. Кук, зная об открытии этого района русскими, о плавании там русских мореходов, о их торговле с туземцами, познакомившись с русскими картами, всё-таки не постеснялся объявить всему свету о том, что ему будто бы принадлежит честь «обретения» северо-западного побережья Америки.

В дальнейшем Кук прошёл на север вдоль побережья Аляски и миновал Берингов пролив. В своём отчёте он, естественно, ни словом не упомянул об открытии американского берега пролива русскими мореплавателями Фёдоровым и Гвоздевым. Однако в Петербурге не забыли об этом открытии русских мореходов. Академик Паллас писал, что «означенный на наших старых картах по открытиям геодезиста Гвоздева берег матёрой американской земли против Чукотского Носу нарочито сходствует положением длины и ширины с тем, какое определяет капитан Кук».

Корабли Кука прошли за Берингов пролив вдоль американского побережья до 70°30' северной широты, где он столкнулся с непроходимыми льдами и повернул обратно. На этом английская экспедиция закончила в основном свою работу у берегов Нового Света. Но на этом история этой экспедиции не окончилась.

Начался период легенд и небылиц, которые складывали ретивые английские географы и историки вокруг имени Кука. Они не только отстаивали все мнимые «открытия» Кука, но и усердно пополняли их всё новыми и новыми «данными». Начало этому положили спутники Кука в его последнем плавании.

Лейтенант Кинг сделал в корабельном журнале следующую запись о «заслугах» Кука: «Он (т. е. Кук) открыл и составил карту западной части Америки, которая начиная с 43° с. ш. была до сих пор не исследована... Он определил близость материков Азии и Америки, прошёл через разделявший их пролив и составил карту земель с обеих сторон на довольно большом расстоянии». Кинг писал все это, великолепно зная об открытиях русских на северо-западном побережье Америки, зная об экспедиции Фёдорова и Гвоздева, определившей «близость материков Азии и Америки» за 45 лет до Кука. Наконец, Кинг не мог не знать, что крайней точкой исследования Куком побережья Азии за Беринговым проливом был... мыс Дежнева, названный Куком «Восточным». Однако, Кинг знал, что он делает. Его запись в судовом журнале, имевшая, так сказать, значение «первоисточника», начала гулять по страницам всех биографий Кука, вплетая новые «лавры» в венок славы английского мореплавателя.

Современные английские и американские географы, не удовлетворяясь действительными достижениями Кука, стараются не отстать в прославлении его мнимых заслуг от своих предшественников. Так, американский географ Аусвейт, например, поспешил сообщить, будто бы Кук прошёл вдоль западных берегов Америки до её северо-западной оконечности – мыса Барроу, тем самым он продлил маршрут экспедиции Кука на сотни миль труднейшего пути среди льдов.

Между тем истинные первооткрыватели северо-западного побережья Америки – русские моряки и промышленники – продолжали свой скромный и героический груд. Всего несколько лет спустя после головокружительных «открытий» и эфемерных «овладений» Кука на землях американского побережья появились первые русские поселения. Начался новый замечательный этап в истории русских открытий и исследований в Северной Америке, который связан с именем выдающегося русского деятеля на Тихом океане конца XVIII века – Григория Ивановича Шелихова.

Григорий Иванович Шелихов родился в 1747 году в небогатой купеческой семье в маленьком городишке Рыльске, Белгородского уезда, Курской губернии.

К тому времени, когда Григорий подрос и взялся после смерти отца за торговые дела, молодой купец уже много слышал о несметных пушных богатствах Сибири, об ошеломляющих барышах сибирских купцов, о неизведанных морских просторах Восточного океана, где смелые и предприимчивые люди ищут богатство и славу. Часто бывая в губернском городе Курске, Шелихов знал также о большой и выгодной торговле с Сибирью, которую вели некоторые курские купцы. И в самом Рыльске богатые купцы имели связи с Сибирью, а купец Кречевцев разъезжал в то время по сибирским рекам.

В 1773 году Шелихов бросает своё торговое дело и с рекомендательным письмом купца Голикова отправляется к его родственнику в далёкую Сибирь, в Иркутск.

Иркутск в те годы был крупным административным и торговым центром Сибири. Сюда приезжали с докладами воеводы Якутска и Охотска, чиновники с Анадыря и Камчатки. В Иркутскую губернскую канцелярию приходили судовые журналы мореходов с Восточного океана и рапорты полярных землепроходцев. Из Иркутска отправлялись многочисленные торговые экспедиции на север за лисицами, соболями, песцами и горностаями; промысловые суда уходили от берегов Сибири к Алеутским и Курильским островам за бобрами, котиками, китовым усом. Город жил вестями от них, их удачами и открытиями. В Иркутск прибывали богатые караваны хивинских и бухарских купцов, на большом гостином дворе мелькали пёстрые халаты, слышалась гортанная восточная речь. Иркутск был главным центром торговли с Китаем. Через Иркутск шли в Петербург, Москву, Нижний Новгород и другие города чай, пёстрые шелка и предметы роскоши.

Иркутск был значительным культурным центром. В городе было много училищ, классы японского языка, навигационные школы, библиотека, кабинет редкостей, театр и типография. Здесь подолгу жили известные петербургские учёные – академик Миллер, Паллас, Георги, Сивере, работали известный естествовед Карамышев, учёный Лаксман, художник Фёдор Харинский. В Иркутске базировались в течение ряда лет большие правительственные экспедиции Чирикова и Беринга, Креницына и Левашева, Сарычева и Биллингса.

Вокруг Иркутска располагались различные фабрики – кожевенные, мыловаренные, салотопные, шерстеткацкие, производилась добыча селитры, слюды и угля.

Богатый и многолюдный город жил кипучей жизнью и недаром назывался современниками «Сибирским Петербургом».

Иван Ларионович Голиков, к которому Шелихов имел рекомендательное письмо, встретил земляка радушно и устроил его к себе в приказчики. На службе у Голикова Шелихов приобрёл большой коммерческий опыт, побывал во многих местах Сибири, хорошо изучил этот край.

В 1775 году Шелихов, оставив службу у Голикова, выехал в Охотск. Вскоре он посетил Камчатку, побывал в Петропавловской гавани, Большерецке и Нижне-Камчатске. В течение ряда лет Шелихов на паях с другими купцами снаряжал корабли на промысел ценных морских зверей – бобров и котиков.

Купеческие компании, поделив прибыль, обычно распадались, и на их месте возникали новые. Это мешало богатым купцам планировать свою деятельность на несколько лет вперёд, они распыляли свои средства между несколькими временными компаниями. Капиталы оборачивались очень медленно. Всё это тормозило развитие мореплавания, пушного промысла и торговли на Тихом океане.

Шелихов был просвещённым для своего времени, дальновидным человеком и в своей практической деятельности он прежде всего учитывал политические и экономические интересы России на Тихом океане, интересы русского народа. Шелихов составил план широкого изучения и освоения северо-западного побережья Америки, который сыграл очень большую роль в развитии географической науки.

Шелихов был человеком дела. С большим мужеством и упорством он боролся за претворение в жизнь намеченного им плана, за что заслуженно получил от современников прозвище «Колумба Российского».

Григорий Иванович Шелихов вместе с бывшим своим хозяином Голиковым и его братом организовал постоянную компанию с большим капиталом для деятельности на севере Тихого океана. По замыслам Шелихова, эта компания должна была строить корабли для плавания к берегам Северной Америки и организации там постоянных русских поселений. Наряду с этим Шелихов стремился исследовать и нанести на карту северо-западное побережье Америки, завести там хлебопашество и скотоводство. Шелихов считал необходимым изучить богатства недр – искать железную и медную руду, уголь, свинец, слюду и другие полезные ископаемые. Он считал также необходимым и целесообразным обучать туземцев русской грамоте и счёту, готовить из них толмачей (переводчиков), мореходов, матросов и мастеровых.

План Шелихова отличался грандиозным по тем временам размахом.

Шелихов прекрасно понимал, что ему самому, инициатору этого небывалого предприятия, и следовало проводить его в жизнь. Поэтому он решил, выстроив в Охотске три галиота, сам руководить плаванием их к берегам Нового Света. Конечным пунктом плавания Шелихов наметил остров Кадьяк – остров, расположенный достаточно далеко на восток, где ещё сохранилось много морских зверей и редко появлялись русские промысловые суда. К тому же этот остров был более или менее известен, и кораблям Шелихова не пришлось бы плутать в море в надежде на случайные открытия. Наконец, Шелихов учитывал и выгодность географического расположения острова, которое открывало возможности для дальнейшего движения русских на восток вдоль американского побережья. Следует отметить, что выбор Шелиховым острова Кадьяка в качестве базы своей деятельности в Новом Свете был вполне правильным.

Летом 1783 года три галиота, заложенные Шелиховым, были готовы. Первый из них назывался «Три святителя», им командовал один из лучших русских штурманов на Тихом океане Герасим Алексеевич Измайлов, второй галиот назывался «Симеон и Анна», им командовал смелый и опытный моряк, штурманский ученик Дмитрий Иванович Бочаров. Третий корабль, «Св. Михаил», плыл под командой подштурмана Охотского порта Олесова.

16 августа 1783 года корабли вышли из устья реки Ураки. Экипаж всех трёх кораблей насчитывал 192 человека. Шелихов плыл на галиоте «Три святителя». Вместе с ним в далёкое и опасное плавание отправлялась его жена, Наталья Алексеевна. Смелая русская женщина перенесла с мужем бодро и стойко все трудности и лишения отважного предприятия.

Через пятнадцать дней корабли миновали Курильские острова и взяли курс к острову Беринга. Первые дни плавания в Беринговом море прошли благополучно, но вскоре разразился сильный шторм, и галиоты потеряли друг друга из вида. «Буря сия столь была велика, что лишились и надежды в спасении своей жизни», – писал впоследствии Шелихов.

14 сентября галиот «Три святителя» достиг острова Беринга. Вскоре туда пришёл и галиот «Симеон и Анна». Третьего судна не было (оно отстало и пришло на Кадьяк через три года). Шелихов приказал высадиться на берег и готовиться к зимовке, начинался период сильных встречных ветров, и плыть на восток было опасно.

Зиму промышленники провели удачно. 16 июня оба корабля снова вышли в море, назначив на всякий случай сборным пунктом остров Уналашку (Алеутские острова).

Как только оставили остров Беринга, галиоты попали в густой туман. Наутро, когда туман исчез, Шелихов не обнаружил второго галиота.

После двенадцатидневного плавания корабль Шелихова подошёл к Алеутской гряде – пустынным скалистым островам с высокими вершинами вулканов, над которыми трепетали в воздухе золотисто-кровавые шапки раскалённых газов, а некоторые из гор казались объятыми пламенем.

12 июля близ Уналашки Шелихов встретил галиот «Симеон и Анна». В Капитанской Гавани корабли простояли шесть дней, затем снова вышли в море. Благополучно пройдя вдоль южного побережья полуострова Аляска, мимо Шумагинских и Евдокеевских островов, корабли наконец достигли Кадьяка.

3 августа галиоты зашли в один из заливов на южной стороне острова и встали на якорь. Здесь промышленники выгрузились на берег и начали строить жильё для зимовки. Бухту, где стояли галиоты, Шелихов назвал «Трёхсвятительской» в честь своего корабля.

Шелихов всячески стремился доказать жившим на острове эскимосам своё миролюбие. Он радушно принимал их у себя, угощал, дарил различные подарки.

Однажды под вечер эскимосы увидели, как зажёгся на мачте галиота Кулибинский фонарь. Они в первый момент оцепенели от изумления, а потом стали умолять Шелихова вернуть солнце на небо и заявили, что им теперь понятно, почему в последние дни его там не было видно.

Описывая этот случай, Шелихов дальше замечает, что он всемерно старался разъяснить им, что фонарь этот есть дело такого же человека, как и они, с тою только разницей, что они ничего не будут знать до тех пор, пока не будут мирны и не заимствуют от русских обычаи и род жизни. Шелихов стремился убедить эскимосов в выгоде русских домов, платья, пищи, орудий и с увлечением рассказывал им о России.

В первые же месяцы своей жизни на Кадьяке Шелихов организовал школу, где 25 детей эскимосов обучались русской грамоте и счёту. Рассказывая о занятиях в школе, Григорий Иванович делает очень характерное замечание: «Должно отдать народу сему справедливость в остроте ума, ибо дети их весьма скоро понимали свои уроки и некоторые до отъезда моего столь выучились по-российски говорить, что без нужды можно их разуметь».

Перед отплытием с Кадьяка Шелихов строго-настрого приказывал остававшемуся вместо него правителем русских поселений в Америке Константину Алексеевичу Самойлову: «Заведённое мною российской грамоте здешних обитателей детское училище умножить, для чего потребные книги я из Охотска сюда пришлю».

Шелихов рассчитывал, что его ученики станут в будущем хорошими переводчиками, мастеровыми, мореходами, проводниками русского влияния среди окрестных племён.

Для этой же цели Шелихов считал необходимым направлять в Охотск молодых эскимосов и, обучив их грамоте и познакомив с Россией, вернуть обратно на Аляску. Благодаря этому все племена, пишет Шелихов, «могут порядочно о всём довольствии и порядке нашей державы услышать, а потому, уверясь сами, к поправлению своему охотнее захотят иметь в сем крае лучшего учреждения и порядка».

Это важное мероприятие Шелихов стремился ввести в систему. По его приказу все компанейские корабли, курсировавшие между Кадьяком и Охотском, обязаны были привозить большую группу молодых эскимосов для обучения в школах Иркутска и Охотска.

Наряду с этим Шелихов не забывал и о главной своей задаче – изучить и нанести на карту Кадьяк и американское побережье, а также наладить пушной промысел и мирную торговлю с эскимосами.

В начале мая 1785 года Шелихов отправил в поход на четырёх байдарках 52 промышленника в сопровождении большого отряда эскимосов. Он поручил им в течение лета посетить все острова близ Кадьяка, Кенайский и Чугацкий заливы и полуостров Аляску, исследовать, описать и нанести на карту все эти земли, завязать торговлю с местными жителями.

Отряд успешно выполнил это задание. Была составлена подробная карта плавания. Русские посетили гористые, покрытые лесом острова Афогнак и Щуях, осмотрели их побережье, нашли бухты, удобные для стоянки кораблей и устройства поселений. Отряд обследовал, Кенайский залив, на восточном берегу которого он обнаружил селения кенайцев.

Кенайцы, в отличие от племён, населявших побережье Аляски и острова близ его, не принадлежали к группе южноэскимосских племён. Это было индейское племя атабасков, населявших всю центральную часть Аляски. У кенайцев вместо подземных жилищ эскимосов были островерхие вигвамы, обтянутые шкурами; на окраине селения виднелись на высоких столбах тлеющие тела умерших воинов. Кенайцы носили на плечах длинные накидки, напоминавшие одеяла, были вооружены луком и копьями.

Из Кенайского залива отряд поплыл в Чугацкий залив и в августе возвратился на Кадьяк. Вскоре русские мореходы подробно обследовали и нанесли на карту оба берега пролива, отделявшего остров от полуострова Аляска.

В течение лета и следующей зимы Шелихов не переставал рассылать по всем направлениям отряды своих промышленников, которым строго приказывал «спрашивать с запискою, где что есть в недрах земляных, или из зверей, или же птиц, или же морских ракушек куриозных и протчего изыскивать. Также слышу я, что много есть и в Кинаех, и Чугачах, и по Аляске слюды, хрусталю, разных красок, медной руды, точильного камню, известкового камню, глины хорошей, – всему с примечанием делать опись и стоющие хотя мало уважения, все такие руды, металлы, редкости вывозить». Он требовал от своих мореходов делать «аккуратную опись вокруг весь остров Кыктак (Кадьяк. – А. А.), от Катмака (селения на п-ове Аляска.– А. А.), берег Америки, Кенайской губы и до Чугачу, пока можно, берег. Так около Кадьяка и американского берега большие и малые лежащие острова всюду описывать, бухты, речки, гавани, мысы, лайды, рихфы, полевые и видимые каменья, где по местам есть какие угодья, то есть леса, луга, свойства, вид и расположение земли».

7 марта 1786 года Шелихов отправил несколько своих промышленников в сопровождении большого отряда эскимосов в далёкий поход вдоль американского побережья к мысу Св. Ильи для постройки крепости, исследования и описания тех мест. По пути отряд должен был по приказу Шелихова ставить в различных местах побережья кресты и другие знаки в доказательство пребывания здесь русских и принадлежности земли России.

К этому времени Шелиховым было основано уже свыше десяти русских поселений на Кадьяке в бухте Трёхсвятительской, на острове Афогнаке, на южном побережье полуострова Аляски и на берегу Кенайского залива. Сохранились тщательно изготовленные планы крепостей на Афогнаке и на берегах Кенайского залива.

Шелихов давал подробные указания, как строить и укреплять русские поселения, как должны размешаться жилые помещения, склады пушнины, оружия и продовольствия, баня, хлев для домашних животных и другие постройки.

Григорий Иванович считал, что одним из важнейших условий прочности русских селений в Америке является развитие землепашества и скотоводства. Поэтому, отправляясь в плавание, он захватил с собой из Охотска много семян огородных растений, ржи, ячменя и проса, а также несколько коз и свиней. По указанию Шелихова в первое же лето были разработаны возле поселений огороды, с которых был снят обильный урожай. Хорошо размножались также привезённые козы и свиньи.

Перед своим отъездом с Кадьяка Шелихов дал указания Самойлову строить новые хлевы и сенники, «потому что, – писал он в своём наставлении, – скота я ещё пришлю из Охотска», велел заводить огороды, «для коих, – отмечал он дальше, – семена от меня тебе разные оставлены, да ещё из Охотска оных пришлётся».

Через год после возвращения в Россию, отправляя на смену Самойлову главным правителем на Кадьяк Евсграта Ивановича Деларова, он дал ему строгое наставление: «...для приплоду, – писал он ему, – увезти в Америку из Иркутска две пары собак злобных и две пары кроликов, а из Охотска – годовых две пары с бычками телочек, да пару свиней и пару коз, которых стараться там расплодить с наблюдением экономии, посеяв хлеба и огородных плодов. Посланные, но не с тобой, семена с хорошим призрением стараться непременно размножить, что послужит в честь вашего ревностного на будущие времена к отечеству усердия».

В последующие годы Шелихов постоянно заботился о русских поселениях в Новом Свете. Не в грабежах, насилии и жестокостях видел он путь к закреплению на новых местах, а в изучении и освоении природных богатств, в создании продовольственной базы. «Американские наши заселения, – писал он иркутскому генерал-губернатору, – установить мы желаем елико возможно на прочной ноге, где завести надеюсь и хлебопашество и скотоводство, чему уже и событие там есть, ибо из посеянных при мне разного хлеба зорен собирали уже плоды, и далее то размножают, а завезённый уже скот размножается».

Шелихов развил на Кадьяке активную деятельность. Его мореходы во всех направлениях бороздили прибрежные воды Аляски, составляя описи и карты. Одно за другим возникали русские поселения, окрестные племена эскимосов и индейцев принимали русское подданство. Всё это давало полное основание считать новые земли владениями русского государства.

Летом 1785 года у северо-западного побережья Америки появилось первое английское промысловое судно, «Морской бобр», из Макао под командой Джемса Ханна. Англичане, избегая встречи с русскими, вели хищнический промысел пушного зверя, торговали с туземцами, снабжая их оружием, порохом, спиртными напитками и всячески восстанавливая против русских. На следующий год, соблазнённые удачей Джемса Ханна, у побережья Аляски появилось сразу несколько английских кораблей из Бенгала, Бомбея и Макао. Лейтенант Мире на корабле «Нутка» вёл промысел даже на Алеутских островах, где в то время находились русские поселения.

Если встречи с русскими избежать не удавалось, то англичане пытались выдать себя за экспедиции, преследующие чисто научные цели. Какова была при этом их «научная» добросовестность, хорошо показывает случай с Мирсом, о котором с возмущением упоминает замечательный русский мореплаватель В. М. Головнин. Он писал: «Англичанин Мире в 1786 году зашел в него (в пролив между Кадьяком и полуостровом Аляска.– А. А.), не знал, где он, доколе русские к нему не приехали и не сказали, что он в проливе, которым может пройти безопасно. Он по их наставлению прошёл пролив и весьма наглым образом счёл его своим открытием и даже дал ему имя».

Другую выдумку Мирса, об открытии Северо-западного прохода из Атлантического океана в Тихий, вынужден был разоблачить потом его же соотечественник – известный мореплаватель Ванкувер.

Шелихов к моменту своего отплытия с Кадьяка весной 1786 года уже имел ряд сведений о враждебной и незаконной деятельности иностранных мореходов в водах новых русских владений. Эти сведения не могли не беспокоить его. Поэтому перед отъездом в Россию он строго приказывал Самойлову: «Когда пришлётся от меня в здешние места для усиливания Российских людей судно или два сверх нынешних трёх, тех принимать в общество и поступать расселением российских артелей для... прославления Российского государства по изъяснённой земле Америке и Калифорнии до 40-го градуса», т. е. почти до того пункта калифорнийского побережья, где помещалось последнее, самое северное поселение испанцев – миссия Буэно-верба и где расположен нынешний город Сан-Франциско.

22 мая 1786 года, приблизительно через два года после своего прибытия на Кадьяк, Шелихов, оставив подробные наставления и инструкции, вышел в обратное плавание на галиоте «Три святителя». Экипаж корабля состоял всего лишь из 12 слабых и больных промышленников (слишком нужен был каждый лишний здоровый человек в новых селениях) и около 40 молодых эскимосов, которых Шелихов вёз для обучения в Россию.

30 июля мореплаватели достигли Курильских островов, а ещё через несколько дней на горизонте показались снежные вершины Камчатки. Корабль подошёл к устьо реки Большой, на которой стоял город Большерецк, и бросил якорь.

Плавание Шелихова к берегам Америки положило начало новому периоду в истории русских открытий и исследований на севере Тихого океана. Русские люди первыми пришли на Аляску и прилегающие к ней острова и положили начало изучению и освоению его природных богатств. Однако этим не исчерпываются заслуги Шелихова. Он, кроме того, собрал первые подробные сведения по географии и этнографии северо-западного побережья Америки.

Обширная «Записка», которую представил Шелихов иркутскому генерал-губернатору, состояла из двух разделов. В первом – описывалось плавание Шелихова к берегам Америки. Во втором разделе сообщались подробные сведения о флоре, фауне и климате Кадьяка и соседних островов, о быте и нравах местных жителей. Шелихов приводил десятки названий растений, деревьев, птиц, животных и рыб, встречающихся на Аляске, порой давая меткую и яркую характеристику неизвестным в России видам.

Исключительно ценным был также собранный Шелиховым этнографический материал. Он подробно и довольно точно описал антропологический тип эскимосов и все стороны их материальной культуры. Способы добывания пищи, одежда, жилища, оружие, украшения, способы передвижения, домашняя утварь даны им с такими подробностями и так точно, как мог сделать только внимательный и способный наблюдатель, сознающий всю важность и необходимость своей работы.

Большое место отвёл Шелихов описанию общественной жизни и духовной культуры эскимосов: их народным празднествам, похоронному обряду, брачным отношениям, общественному устройству, религиозным представлениям.

Шелихов описал также быт и нравы кенайцев, местами специально подчёркивая более высокий уровень их материальной и духовной культуры (приручение собак, гончарное ремесло, рисовальное искусство).

Шелихов усердно собирал и систематизировал большой географический и этнографический материал по Аляске. Только понимая огромную пользу этого дела, только горячо желая способствовать ознакомлению русских с новыми землями и быстрейшему освоению природных богатств этих земель, можно было взяться за такой кропотливый труд.

В 1791 году «Записка» Шелихова была издана в Петербурге под заглавием «Российского купца именитого Рыльского гражданина Григория Шелихова первое странствование с 1783 г. по 1787 г. из Охотска по Восточному океану к Американским берегам». На следующий год вышла новая книга под названием «Российского купца Григория Шелихова продолжение странствований по Восточному океану к Американским берегам в 1788 г.», которая содержала журнал плавания шелиховского корабля «Три святителя» под начальством штурманов Измайлова и Бочарова, и Шелихов не является её автором. Наконец в 1793 году появилось новое издание книги Шелихова, в которой, кроме «Записки», была помещена глава, посвящённая историко-географическому описанию Курильских и Алеутских островов, составленная другим автором по сведениям, ранее уже собранным русскими мореходами.

Книга Шелихова имела большой успех. Вскоре после выхода в свет она была переведена на немецкий язык, а в 1795 году появилась в английском переводе. В 1812 году книга была вновь переиздана.

Знаменитое плавание Шелихова к берегам Америки положило начало исследованию и освоению русскими обширных пространств Нового Света. Шелихов в течение ряда лет продолжал руководить этим движением.

Современные английские и американские буржуазные историки и географы, пытаясь очернить или замолчать подвиги русских людей в Северной Америке, прежде всего стремятся исказить, свести к минимуму результаты и значение плавания Шелихова к берегам Америки.

Американец Аусвейт в своей книге «Как открывали земной шар» (вышедшей в русском переводе в 1939 году) превозносит заслуги Джемса Кука, не брезгуя при этом прямой ложью. Ввынужденный процедить сквозь зубы и о русских плаваниях и открытиях в Тихом океане, он сознательно относит всего несколько слов о них к разделу Азии, стремясь тем самым навязать читателю мысль о мнимой незначительности и случайности русских открытий в Америке. Упомянув по необходимости имя Шелихова, он приписывает ему лишь одну единственную заслугу: организацию поселения на Кадьяке. «Отсюда, – с неохотой добавляет Аусвейт, русские двинулись на юг вдоль американского побережья». И всё. Американский учёный находит возможным не говорить больше ни об одном открытом русскими людьми пункте, не называв ни одного русского имени.

Ещё дальше пошёл его английский коллега Бейкер. Этот учёный в своей книге «История географических открытий и исследований», вышедшей в свет в 1945 году, также восторгается открытиями Кука и проявляет подозрительную неосведомлённость в части русских плаваний и открытий в Тихом океане в конце XVIII века. Он считает возможным вообще не упоминать имени Шелихова, а ограничивается лишь туманным сообщением о том, что «в промежутке между 1783 и 1787 гг. на острове Кадьяк была заложена пушная фактория». Термин «пушная фактория» звучит для уха английского буржуазного учёного в данном случае куда приятнее, чем «постоянное поселение». Кроме того Бейкер умудрился в этом месте допустить ещё одну, мягко выражаясь, «неточность». В названном им «промежутке» между 1783 и 1787 годами русскими было заложено не одно, а свыше десяти поселений и не только на Кадьяке, но и непосредственно на американском побережье в районе Кенайского и Чугацкого заливов и на полуострове Аляска.

Так поступают учёные США и Англии в оценке знаменитого плавания кораблей Шелихова в Америку и выдающихся дел «Колумба Российского».

По возвращении в 1787 году в Россию Шелихов развил кипучую деятельность, составлял обширные планы на будущее. По прибытии в Иркутск он немедленно подал иркутскому генерал-губернатору ряд важных документов: специальное «Доношение» о создании и деятельности компании Шелихова – Голикова, пространную «Записку» о своём плавании к берегам Америки, подробную и очень точную для того времени карту своего пути, планы воздвигнутых им в Америке крепостей, копии наставлений Самойлову и ряд других бумаг. В это же время Григорий Иванович подобрал на место Самойлова нового главного правителя для русских поселений в Америке – искусного морехода и опытного промышленника Евстрата Ивановича Деларова, пользовавшегося большой известностью среди русских мореходов на Тихом океане. Его именем, между прочим, была названа группа Алеутских островов. Шелихов дал новому правителю подробное наставление. В мае 1787 года Деларов выехал из Иркутска и в то же лето благополучно достиг Кадьяка.

Иркутский генерал-губернатор поддержал планы Шелихова и в этом духе составил в ноябре 1787 года обширный «всеподданнейший рапорт» на имя Екатерины II.

В начале 1788 года Шелихов и его компаньон Голиков приехали в Петербург и стали энергично добиваться одобрения своих планов по освоению новых земель. Но Екатерина не проявила большого интереса к этим открытиям, которые, по её мнению, только «хлопоты за собою влекут».

Фактически в деятельности русских людей в Новом Свете, в их открытиях и исследованиях правительство не приняло на первых порах никакого участия, оно лишь шло вслед за ними, пожиная плоды их отважной деятельности.

Однако Екатерина велела наградить Шелихова и Голикова золотыми медалями, шпагами и похвальными грамотами.

В начале 1789 года Шелихов возвратился в Иркутск. Здесь ждало его много неотложных дел. Русские поселения в Америке требовали неустанного внимания и забот.

Деларов развивал в это время на Кадьяке энергичную деятельность. Он основал новые поселения в Кенайском и Чугацком заливах, вёл большой промысел. Летом 1788 года, по специальному приказанию Шелихова, он направил в большое плавание на юг вдоль американского побережья галиот «Три святителя» под командой опытных штурманов Измайлова и Бочарова.

Это плавание принесло очень много ценного. Измайлов и Бочаров проникли в места, где до них не побывал ещё ни один европейский мореплаватель, ибо Беринг в 1741 году видел лишь один пункт этой части побережья – остров Каяк, а корабли Кука в 1778 году прошли в этом месте, держась далеко в море. В судовом журнале смелых мореходов появилось описание устья реки Медной, заливов Якутат и Льтуа, а также жителей их, индейцев-тлинкитов (которых русские тогда называли колошами или колюжами). Сведения Измайлова и Бочарова по географии и этнографии тех мест, будучи первыми в России, представляли большой интерес. Журнал их плавания был опубликован в Петербурге в 1792 году. Кроме того Измайлов и Бочаров, согласно инструкции Шелихова и иркутского генерал-губернатора, установили на самых видных местах американского побережья железные доски с русским гербом и надписью: «Земля Российского владения», а местных жителей привели в русское подданство. Галиот «Три святителя», достигнув залива Льтуа, близ которого в 1741 году повернул на запад плывший с юга вдоль побережья корабль Чирикова, вернулся на Кадьяк.

Все материалы, добытые Измайловым и Бочаровым, их судовой журнал и карты Деларов спешно отправил Шелихову.

В течение зимы 1789–1790 годов Григорий Иванович деятельно готовился к летнему мореходному сезону. Он организовал новую, постоянную промысловую компанию по образцу «Северо-восточной Американской компании» – «Предтеченскую», по имени судна, которое она первым отправляла в море для промысла и организации постоянных поселений на Алеутских и Прибыловских островах. Летом это судно вышло в плавание под командой морехода Данилы Широкова.

На смену Деларову, уже пятый год жившему на Кадьяке, Шелихов направил Александра Андреевича Баранова, который затем 28 лет твёрдо держал в своих руках управление Русской Америкой. Баранов исследовал обширные пространства и закрепил за Россией огромные территории Аляски и Северной Калифорнии, по его указаниям смелые русские мореходы сделали важные открытия.

В 1793 году, после организации «Уналашкинской» компании, Шелихов создаёт четвёртую постоянную промысловую компанию, деятельность которой охватывала северную часть Берингова моря и полярное побережье Аляски. Шелихов предполагал сделать новые открытия на Американском побережье, следуя по нему на север. Он стремился отыскать путь в Баффинов залив хотя бы по материку, если льды не позволят пройти туда кораблям. И эта новая компания отправила в море первое судно «Симеон» под начальством Меркурьева с 80 промышленниками, а на следующий год – судно «Св. Михаил» с 40 промышленниками.

Уделяя главное внимание освоению русскими северо-западного побережья Америки, Шелихов не забывал и о других задачах, стоявших перед Россией на Тихом океане.

Цепь Курильских островов тонкой изогнутой линией замыкала выход из русских портов в Тихий океан. Важность этого района Шелихову, как и всем крупным русским деятелям того времени, была совершенно ясна. Поэтому он внимательно следил за всеми событиями там.

Курильские острова были открыты русскими в конце XVII века и с тех пор неоднократно посещались промысловыми судами и правительственными экспедициями. Ко времени деятельности Шелихова эти острова были хорошо изучены и положены на карту.

Южные из Курильских островов были вполне пригодны для хлебопашества и скотоводства и могли, кроме того, служить удобной базой для торговли с Японией. Поэтому Шелихов тщательно изучал этот район.

Ещё в 1783 году к русским берегам занесло бурей японское судно. Девять японцев были спасены и доставлены в Иркутск, где они прожили несколько лет. По инициативе Шелихова и жившего в Иркутске учёного Лаксмана русское правительство решило вернуть японцев на родину, использовав это для установления торговли с Японией. Шелихов принял деятельное участие в подготовке экспедиции, во главе которой был назначен сын учёного, поручик Адам Лаксман, а судном командовал один из лучших мореходов, начальник Охотского порта Григорий Ловцов. Интересно, что в состав команды Шелихов включил «для практики в навигации» двух молодых эскимосов с Кадьяка, обучавшихся в то время в Иркутске.

Экспедиции удалось собрать много важных сведений о Японии, но торговые отношения установлены не были.

Летом 1795 года Шелихов основал на одном из южных Курильских островов постоянное поселение во главе с Василием Звездочётовым, которому приказал, чтобы поселенцы занимались промыслом пушных зверей и торговлей только после того, когда каждый из них будет иметь дом, огород и небольшую пашню.

В ноябре 1794 года Шелихов подал генерал-губернатору подробный рапорт, в котором, описав свою деятельность за последний год, выдвигал ряд новых обширных проектов по изучению Сибири и развитию русского мореплавания в Тихом океане.

Он предложил организовать на свой счёт экспедицию «по гриве того постоянного хребта, который от самого Байкала простирается на восток и оканчивается на берегу Охотского моря, оставляя реку Амур с правой, а Удь в левой стороне», где следовало, по его мнению, основать новый русский порт взамен неудобного Охотска. «Ежели же, – продолжал Шелихов, – и не отыскалось бы удобного для судов места, по крайней мере от таковой экспедиции сия польза будет, что узнаем местоположение между Амуром и вершинами рек Витима, Олекмы, Алдана и Маи, ибо сии места доныне вовсе нами не исследованные и не описанные».

Шелихов предполагал также начать исследование бассейна Ледовитого океана. «Для узнания берегов американской земли, лежащей далее к северному полюсу, – писал он, – положен план такой и уже сделаны к тому приготовления, дабы отправить из устья рек Лены, Индигирки или Колымы суда прямо на противолежащие американские берега для измерения тут широты и познания путей в сей части Ледовитого моря... К тому нашёл уже я и сведущих частью по Ледовитому морю плавание людей и надеюсь достигнуть вожделенной отечеству цели».

Шелихов стремился расширить деятельность русского флота и на юг. «Сужу я, – писал он, – что необходимо нужно распространять мореплавание наше по Тихому океану далее нынешних пределов... ездить в Кантон, Макао, в Батавию, в Филиппинские и Марианские острова».

Зимой и весной 1795 года он вместе с Лаксманом готовил новую экспедицию к берегам Японии. Уже были определены порты, в которых должны были снаряжаться для этого корабли. Одновременно Шелихов обдумывал новые экспедиции. Но совершенно неожиданно 22 июля 1795 г. Григорий Иванович скончался в полном расцвете сил в возрасте 48 лет. Преждевременно ушёл из жизни выдающийся человек, в течение ряда лет руководивший всей деятельностью русских людей на Тихом океане и Северной Америке.

Имя Шелихова пользовалось в России широкой известностью. Его книга представляла в то время крупный вклад в русскую географическую и этнографическую науку. Недаром мы видим её вместе с книгой академика Крашенинникова о Камчатке на столе у Пушкина, когда великий поэт изучал историю тихоокеанских окраин России.

На смерть Шелихова откликнулись скорбными и торжественными эпитафиями крупнейшие русские поэты того времени.

«Колумб здесь Росский погребён,

Проплыл моря, открыл страны безвестны...», –

писал Державин. Ему вторил Дмитриев:

«Росс Шелихов без войск, без громоносных сил

Притек в Америку сквозь грозные пучины

И нову область ей и Богу покорил.

Не забывай, потомок,

Что Росс, твой предок, и на востоке громок».

Великий русский революционер А. Н. Радищев во время своей сибирской ссылки познакомился с Шелиховым и отдал должное его неутомимой деятельности. Узнав о смерти «Колумба Российского», он писал в Петербург президенту Коммерц-коллегии графу Воронцову: «Я могу сказать, что смерть Шелихова меня также опечалила». Спустя много лет о Шелихове, как о «знаменитом основателе первых русских поселений в Северной Америке и учредителе Российско-Американской компании», писал Н. Г. Чернышевский в библиографическом отделе журнала «Современник», давая обзор Записок Сибирского отделения Русского географического общества.

Карта Тихого океана увековечила труды Шелихова. Крупнейший залив Охотского моря назван его именем. На Курильских островах есть река и бухта Шелихова. Пролив у Американского материка, отделяющий Кадьяк от полуострова Аляска, назван именем Шелихова, и огромное озеро неподалёку на материке тоже носит его имя. Наконец, на острове Крузова в архипелаге Александра есть бухта Шелихова.

В год смерти Шелихова, в ясный, весенний день, в заливе Якутат раздался пушечный салют и взвился русский флаг. С двух кораблей на берег сошли промышленники, и Баранов торжественно объявил, что здесь будет заложена новая крепость. У подножья гигантского ледяного конуса горы Св. Ильи, величайшей вершины побережья, застучали русские топоры.

Спустя четыре года, в 1799 году, в архипелаге Александра на острове Ситха возникла ещё одна русская крепость. Тысячи километров отделяли её от первых русских поселений на Кадьяке. Границы Русской Америки приближались к Калифорнии. Вскоре новая крепость, названная Ново-Архангельском, стала столицей русских владений в Америке.

Шли годы. Бесстрашные русские люди упорно продолжали осваивать снежные просторы Аляски. Они проникали вглубь материка, совершали далёкие плавания, вели мирный промысел и торговлю. Русские мореходы всё чаще стали появляться у берегов Северной Калифорнии. В 1812 году, по приказу Баранова, в шестидесяти верстах к северу от залива, где теперь расположен город Сан-Франциско, близ залива Румянцева и реки Славянки, была построена крепость Росс – самый южный форпост русских владений.

Русские поселенцы в Америке – мореходы, промышленники, землепроходцы и мастеровые – были, в большинстве своём выходцами из Сибири и северных областей, где крепостного права не существовало. Были среди поселенцев и крестьяне из центральных районов России, бежавшие от гнёта крепостников в Сибирь и дальше за океан, в Америку. Таким образом, это движение носило ясно выраженный мирный характер, в противоположность паразитической колонизации Нового Света англо-саксами и испанцами, которые использовали для этой цели отряды авантюристов, бродяг и преступников.

После смерти Шелихова, в 1798 г., на базе созданных им компаний была образована знаменитая Российско-Американская компания. Она сыграла значительную роль в истории стран и народов Тихого океана.

Прогрессивное историческое значение деятельности русских в отдалённых районах Азии отмечал Энгельс. Он писал: «...господство России играет цивилизующую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии, для башкир и татар...». Разумеется, эта оценка с полным правом может быть отнесена и к Русской Америке.

Благодаря широкой деятельности поселенцев происходило распространение русского влияния на отдалённейшие северо-западные окраины Америки. Сталкиваясь с местными племенами, находившимися на уровне родовых отношений, русские несли им новые формы хозяйства, свою культуру и до известной степени цивилизовали туземцев. При помощи компании некоторая часть местного населения получала специальное образование. В русских владениях работали школы, группы молодых туземцев и креолов (потомков от смешанных браков русских с местными жителями) посылались на обучение в Россию. Из их числа вышло много талантливых мореходов, исследователей и мастеровых.

Благодаря интенсивной торговой деятельности компании Русская Америка была связана со многими передовыми промышленными странами того времени и важнейшими центрами судоходства на Тихом океане. Компания была организатором целого ряда кругосветных плаваний. Русский флот в первой половине XIX века держал мировое первенство в области географических открытий и исследований. В далёких плаваниях выковывались замечательные кадры русских моряков.

В географическое и этнографическое изучение Алеутских островов, Аляски и всего северо-западного побережья Северной Америки русские исследователи и мореплаватели первыми внесли обширный и ценный вклад.

Через несколько лет после правительственной экспедиции Креницына и Левашева, в 1785 г., начала свою работу по изучению северной части бассейна Тихого океана экспедиция Сарычева и Биллингса. Её участники обследовали арктические побережья Сибири к востоку от Колымы, побережье Чукотского полуострова и Камчатки, Алеутскую гряду и северо-западное побережье Америки до горы Св. Ильи. В 1802 г. вышел в свет большой труд капитана Сарычева о работе экспедиции и великолепные атласы карт и рисунков. Эти работы получили мировую известность. Даже в английской лоции 1940 г. подавляющая часть рисунков Алеутских островов и северо-западного побережья Северной Америки взята из сочинений Сарычева. И во всех других лоциях мира его рисунки стоят на первом месте. Сарычев является одним из самых крупных русских гидрографов-географов.

Большую научную ценность представляет книга «Двухкратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова», принадлежащая перу Г. Давыдова и опубликованная в 1810–1812 гг. Она содержит обширные сведения о быте и нравах эскимосов и индейцев. Молодой русский офицер (Давыдову было в то время около 20 лет) проявил блестящие способности исследователя, и его книга прочно вошла во все библиографии мира, посвящённые Аляске.

В 1838 г. смелый байдарочный поход вдоль полярного побережья Аляски совершил прапорщик А. Кашеваров. Журнал его плавания был впоследствии опубликован Русским Географическим Обществом. Большой известностью пользовалась в то время и его работа «Заметки об эскимосах в Русской Америке». В 1847 г. Кашеваров опубликовал ценный атлас карт северной части Тихого океана.

Большой вклад в изучение природы Русской Америки внёс натуралист И. Г. Вознесенский, командированный туда в 1839 г. Российской Академией Наук. Он доставил в Петербург обширные коллекции. Свыше десяти лет провёл на Алеутских островах И. Вениаминов, За это время он подробно изучил быт и нравы алеутов, составил грамматику и словарь алеутского языка, исследовал флору и фауну островов. До наших дней не потерял своего научного значения его обширный двухтомный труд «Записки об островах Уналашкинского отдела», вышедший в свет в 1842 году.

Изучению внутренних районов Аляски была посвящена экспедиция лейтенанта Л. А. Загоскина в 1842–1844 гг. Смелый путешественник обследовал на большом протяжении русла крупнейших рек Аляски – Юкона и Кускоквима. Его выдающийся труд «Пешеходная опись части русских владений в Америке», изданный в 1847 г., был удостоен Демидовской премии Российской Академии Наук.

В те же годы были опубликованы работы крупных историков русских открытий и исследований Северной Америки. К. Т. Хлебников провёл шестнадцать лет в Ново-Архангельске на службе у Русско-Американской компании. Его перу принадлежат «Жизнеописание Шелихова», книга о Баранове и обширные «Записки об Америке». Хлебников был избран членом-корреспондентом Российской Академии Наук. В 1861 году издал своё двухтомное «Историческое обозрение образования Российско-американской кампании» П. Тихменев.

Огромный вклад в дело географического изучения северо-западного побережья Северной Америки, Аляски и Алеутских островов внесли русские кругосветные экспедиции. Первым из русских «кругосветных» мореплавателей побывал у берегов Нового Света Ю. Лисянский на корабле «Нева» в 1805 г. За ним последовали корабли О. Коцебу (1815–1818 гг. и 1823–1826 гг.), В. Головнина (1817–1819 гг.), М. Васильева и Г. Шишмарева (1819–1822 гг.), Ф. Литке (1826–1829 гг.) и многих других. В трудах этих мореплавателей содержатся подробные, красочные описания природы Аляски и Алеутских островов, заметки о быте и нравах алеутов, эскимосов и индейцев, работы по гидрографии и астрономии, метеорологические наблюдения, подробные карты и атласы.

Мировую известность получил «Атлас северо-западных берегов Америки» русского офицера-гидрографа М. Тебенькова, изданный в 1852 году. В течение многих лет атлас Тебенькова оказался непревзойдённым по точности и обширности заключённых в нём сведений. Даже американские гидрографы вынуждены были в своё время признать этот атлас «важнейшим вкладом в географию Аляски». Он явился итогом обширной исследовательской деятельности целой плеяды русских моряков и путешественников.

Русская Америка существовала до 1867 года, т. е. до продажи её США. За это время русские подробно изучили не только тихоокеанское побережье Аляски, но и её полярное побережье и внутренние районы – бассейны рек Юкона, Кускоквима, Сушытны, Медной. Труды и подвиги замечательных русских исследователей и путешественников, продолжателей дела Шелихова, навсегда останутся в истории русских географических открытий и исследований.

Карга Алеутских островов, Аляски и Калифорнии пестрит русскими названиями. Их было бы значительно больше, если бы английские и американские географы проявили хоть малую долю того научного беспристрастия и элементарной честности, которыми они так кичатся, и не стёрли бы со своих карт множество названий, данных смелыми первооткрывателями и первоисследователями этих обширных пространств – русскими людьми. Русские названия на карте Северной Америки, являющиеся свидетельством беспримерной отваги, упорства и предприимчивости русского народа, могут вызвать уважение и восхищение у всех простых людей Америки, чего, как огня, боятся её нынешние империалистические хозяева.

Владения России на берегах Тихого океана издавна привлекали внимание воинствующих янки. И ещё в те времена излюбленным орудием в их борьбе с русскими были ложь и злобная клевета, доведённые в наши дни до чудовищных размеров. В связи с этим очень поучительно вспомнить «колоритный» эпизод из грязной истории деятельности американского конгресса в первой половине XIX века.

В январе 1821 года американский конгресс сознательно запугивал общественное мнение страны мнимой военной угрозой со стороны русских, чтобы скрыть свои собственные агрессивные намерения по отношению к территории русских владений в Америке. Специальный комитет конгресса обвинил своё правительство в отсутствии энергии, смелости и расторопности в деле открытий и исследований на северо-западе Северной Америки и умышленно приписывал все заслуги по открытию и исследованию этого района англичанам и испанцам, рассматривая США как законного преемника их прав. В своём докладе комитет писал: «Россия не щадит ни трудов, ни иждивения, словом, ничего, для порабощения четырёх частей света. Крепости, арсеналы, селения, города по всему тому берегу воздвигаются как будто бы волшебною силою... Россия не пропустила случая утвердиться в двух весьма важных местах на северо-западном берегу Америки: в Ново-Архангельске... и в заливе Бодего (Росс). Первая из сих крепостей сооружена для зашиты торговли и стоит чрезвычайных сумм... укреплена весьма хорошо: крепость сия всегда бывает достаточно снабжена съестными припасами и военными снарядами, а на стенах её поставлено сто двадцать орудий, калибром от 18 до 24 фунтов. Крепость в заливе Бодего также хорошо построена и снабжена орудиями; при ней находится очень хорошая гавань – здесь русские имеют в изобилии военные снаряды и товары для диких... Кроме пушек, поставленных на стенах крепости, в ней находится множество самого лучшего литья полевых орудий...»

Эта бессовестная, злобная клевета вызвала возмущённый отклик у В. М. Головнина, незадолго перед тем посетившего мирные русские селения в Америке. «Уму непостижимо, – писал он, – каким образом Комитет, правительством республики утвержденный, мог написать и обнародовать столь грубую и явную ложь...». Далее В. М. Головнин последовательно опровергает все выдумки американского конгресса…