Головин В. М.

Головин Василий Михайлович

(1776-1831)

Василий Михайлович Головнин занимает почетное место среди всемирно известных мореплавателей и ученых XIX в. Обладая глубокими и разносторонними знаниями, он блестяще проявил себя в различных областях практической и научной деятельности. Головнин был непревзойденным моряком, первоклассным исследователем морей и океанов. экономистом и географом, талантливым организатором и администратором. кораблестроителем и военно-морским теоретиком, одаренным публицистом и писателем. Выдающийся мореплаватель отличался необыкновенной отвагой, постоянной готовностью к самопожертвованию во имя Родины, добротой и сердечностью в обратном с простыми людьми.

«Присутствие духа в опасностях, решительность и быстрота в принятии мер достижения предположенной цели, неутомимость в перенесении трудов, постоянство в дружбе, неизменная признательность сослуживцам и подчиненным, непоколебимая честность и благородство души – вот свойства, отличавшие характер Головнина», – Ф. Врангель, известный полярный исследователь.

Василий Михайлович Головнин родился 19 апреля 1776 г. в небогатой дворянской семье. Десяти лет он лишился родителей. Когда ему исполнилось 13 лет, близкие родственники определили его в Морской кадетский корпус. Вскоре юноша обратил на себя внимание незаурядными способностями и физической выносливостью. В 1790 г. он был произведен в гардемарины и назначен в плавание на корабле «Не тронь меня». Во время русско-шведской войны гардемарин В. М. Головнин участвовал в трех сражениях русского флота со шведским, проявил отвагу и храбрость и получил за это первую боевую награду – Золотую медаль.

Через два года В. М. Головнин успешно закончил теоретический курс обучения. По существовавшим тогда порядкам лица, не достигшие 17-летнего возраста, не могли быть выпущены из корпуса с офицерским званием. Поэтому Головнин, которому еще не исполнилось 17 лет, был оставлен на один год при корпусе.

Дополнительный год учебы в корпусе имел для В. М. Головнина большое значение. Если прежде он так же, как и многие другие гардемарины, изучал точные науки и военно-морские дисциплины, то теперь его любимыми предметами стали иностранные языки, словесность, история и география. Он зачитывался книгами о морских открытиях, о знаменитых мореплавателях и исследователях, о морских сражениях и боях. Это чтение, как он сам отмечал, породило в нем «непреодолимую страсть к путешествию». В. М. Головнин читал также философские произведения Вольтера и Дидро, Руссо и Монтескье и других идеологов французской буржуазной революции.

Любознательный В. М. Головнин хотел сам разобраться в окружающем, увидеть мир своими глазами, изучить жизнь других народов, чтобы понять смысл многих волновавших его вопросов.

Мечта о морских путешествиях стала смыслом и целью его жизни.

В 1793 г. В. М. Головнин окончил Морской корпус и был произведен в мичманы. Вопреки желанию родных, которые настаивали на том, чтобы он занялся устройством родового имения, юноша решил посвятить свою жизнь морскому делу.

В 1802 г. лейтенант В. М. Головнин в числе наиболее способных морских офицеров был командирован в Англию, где он ознакомился с организацией и тактикой английского флота, побывал в Вест-Индии, участвовал в блокаде Кадикса.

В 1806 г. В. М. Головнин, возвратившись на родину, был назначен в кругосветное плавание для гидрографических исследований Тихого океана, омывающего русские владения в Северной Америке. Для этой цели был выделен шлюп «Диана», переоборудованный русскими судостроителями из обыкновенного транспорта. «Диана» превратилась в военный корабль с высокими мореходными качествами.

Одновременно с научными целями экипажу «Дианы» ставилась задача сопровождать судно Российско-Американской торговой компании «Неву», которое отправлялось к русским владениям в северо-западной Америке. Однако переделка шлюпа «Диана» затянулась, и «Нева» осенью 1806 г. одна ушла в трудное и далекое плавание. Таким образом плавание Головнина, который был назначен командиром «Дианы», приобретало самостоятельное значение.

Готовясь к далекому плаванию, В. М. Головнин составил справочник «Военно-морские сигналы для дневного и ночного времени», который впоследствии в течение 25 лет был руководством для военных моряков.

25 июля 1807 г. «Диана» снялась с якоря. Жители Кронштадта тепло провожали отважных моряков в далекое кругосветное плавание.

Экипаж шлюпа был подобран самим командиром. Своим помощником В. М. Головнин назначил капитан-лейтенанта П. И. Рикорда, с которым до конца жизни его связывала искренняя, сердечная дружба. При подготовке к плаванию В. М. Головнин учел опыт первого русского кругосветного плавания И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского. «Диана» была обеспечена всеми необходимыми навигационными и астрономическими приборами. Адмиралтейский департамент снабдил В. М. Головнина специальной инструкцией, в которой начальнику экспедиции предлагалось делать подробные описания и определять координаты земель и островов, не отмеченных на карте, и делать тщательные промеры, особенно в тех местах, «кои пристанищем служить могут». В. М. Головнину поручалось проверить правильность наблюдений прежних мореплавателей. В инструкции также указывалось на необходимость тщательного изучения экономики дальневосточных владений России, в частности выяснения возможности открытия постоянного судоходства, исследования климата и почвы.

Инструкция обращала внимание мореплавателей на необходимость изучения всего нового, полезного, могущего способствовать распространению «познаний человеческих во всех частях». С этой целью морякам рекомендовалось вести обстоятельный журнал. «Польза всякого путешествия,– отмечалось в инструкции,– состоит в замечании всего, что случится видеть нового и полезного. Для таковых замечаний должны вы вести журнал путешествия вашего».

С первых же дней плавания морякам пришлось столкнуться с большими трудностями и опасностями. Порывистый встречный ветер в течение двух дней держал их в восточной части Финского залива. Однако «Диана» успешно выдержала штормы и 5 сентября вошла в Портсмут, чтобы купить свежей провизии и свинца. После почти двухмесячной стоянки в Портсмуте «Диана» возобновила плавание.

Особое внимание Головнин обращал на организацию питания личного состава. Он составил меню применительно к климатическим условиям районов плавания. Благодаря принятым мерам на шлюпе «Диана» в течение всего плавания больных почти не было.

2 января 1808 г. «Диана» бросила якорь в большой гавани острова Святой Екатерины у берегов Бразилии. Были сделаны астрономические наблюдения, определены географические координаты острова, сделано подробное описание гавани, укреплений крепости, определены глубины рейда.

После десятидневной стоянки у острова Святой Екатерины «Диана» направилась к мысу Горн. 26 января русский шлюп миновал устье р. Ла-Плата, а 12 февраля обогнул мыс Горн и вступил в воды Тихого океана. Тихий океан встретил мореплавателей сильным штормом. Шлюп бросало из стороны в сторону и несло бортом в направлении волн и ветра. Вода стала проникать внутрь корабля. Более двух недель команда «Дианы» мужественно боролась с разбушевавшейся стихией. Матросы выбились из сил, у многих из них появились признаки цинги. Пробиться в Тихий океан не было никакой возможности.

В. М. Головнин знал, что в больших широтах Атлантического океана в это время господствуют западные ветры, благодаря которым «Диана» могла успешно дойти до мыса Доброй Надежды. Путь на Камчатку вокруг мыса Доброй Надежды был более далеким, но зато наиболее верным.

На рассвете 27 февраля «Диана» прошла мимо островов Тристан-д--Акунья, а 18 апреля 1808 г. русские моряки увидели берега мыса Доброй Надежды. Через два дня «Диана» вошла в бухту Симонстаун в Капской колонии, которая принадлежала англичанам. Несмотря на то, что «Диана» имела специальное разрешение английского правительства на проведение научных исследований, командующий английской эскадры, объявив В. М. Головнину о войне, начавшейся между Россией и Англией, задержал русский корабль до получения соответствующего распоряжения из Англии.

В. М. Головнин все же сумел использовать свое пребывание у мыса Доброй Надежды для научных исследований. Он составил точное описание мыса Доброй Надежды, изучил климат, флору, фауну, экономику, быт и обычаи местного населения. Русский мореплаватель отметил, что колонизаторы проникнуты духам алчности, стремлением к наживе: «...взять лишнее за проданные вещи или мало дать за купленные уже более никто не называет обманами, а коммерческими расчетами», – писал Головнин.

Прошло несколько месяцев, но ответа от английского правительства все не было. Между тем на русском шлюпе запасы продовольствия подходили к концу, а английский адмирал отказался снабдить русских провизией. Он предложил В. М. Головнину выслать русских моряков для работы на английских кораблях. За это он обещал кормить русских моряков. В. М. Головнин отверг требования английского адмирала, унижающие достоинство русского человека.

В. М. Головнин решил во что бы то ни стало вырваться из ловушки, в которой он неожиданно оказался. Выполнение этого решения было сопряжено с огромными трудностями и опасностями. «Диана» стояла в глубине залива, около английского адмиральского корабля, и была окружена множеством других судов. Необходимо было выждать благоприятный случай.

Готовясь к рискованному предприятию, В. М. Головнин занялся изучением направления ветров у берега и в открытом океане; для этой цели он неоднократно выходил на шлюпке в море. На основании многочисленных опытов он установил, что если в Симанском заливе, где стояла «Диана», дует северо-западный или западный ветер при ясной или облачной, но сухой погоде, то в открытом океане в данном случае непременно бывают ветры юго-западного, южного или даже юго-восточного румбов. На основании этого важного в научном отношении вывода В. М. Головнину удалось точно определить момент для осуществления своего смелого замысла.

16 мая подул сильный северо-западный ветер. С наступлением сумерек налетел сильный шквал с пасмурностью. Английские корабли в это время не были готовы к выходу в море. В. М. Головнин велел поставить штормовые паруса, и «Диана» снялась с якоря. Тотчас же с флагманского корабля последовал приказ о задержке «Дианы», но она успела благополучно выйти в открытое море и взяла курс на Камчатку.

25 мая на рассвете «Диана» достигла острова Тана, расположенного севернее острова Анаттом. «Сей остров, – отмечает В. М. Головнин, – приметен курящейся на нем огнедышащей горой... Извержение сей горы имело величественный вид: сколь мы ни устали от дневных наших трудов, но не скоро оставили палубу, любуясь столь прекрасной и вместе страшной картиной природы». В. М. Головнин сделал прекрасные зарисовки острова Тана и других островов.

Утром следующего дня В. М. Головнин решил войти в порт Резолюшен, чтобы осмотреть и собрать сведения о быте и нравах местного населения. Подойдя к острову на расстояние двух миль, русские моряки заметили местных жителей и стали приглашать их к себе на корабль. Но островитяне опасались приблизиться к кораблю. Лишь убедившись в мирных намерениях мореплавателей, островитяне стали оказывать им гостеприимство. Впоследствии выяснилось, что жители Тихоокеанских островов были плохого мнения о европейцах. Появление англичан или французов, испанцев или португальцев на том или ином острове влекло за собой порабощение и грабеж.

31 мая «Диана» снялась с якоря. Островитяне вышли на берег провожать отважных мореплавателей. Они долго выкрикивали вслед отходящему кораблю пожелания счастливого плавания и не уходили с берега до тех пор, пока шлюп не скрылся за горизонтом.

23 сентября в 12 часов пополудни взорам русских мореплавателей открылся Камчатский полуостров. Русские моряки, преодолев много лишений и трудностей, успешно достигли родной земли. Больше двух лет моряки пробыли вдали от родных берегов.

25 сентября 1809 г. «Диана» прибыла в Петропавловск на Камчатке. Но отдыхать после длительного и трудного плавания пришлось недолго: В. М. Головнину было поручено произвести исследование Камчатки. На выполнение этого задания ушло два года. За время пребывания на полуострове ему удалось собрать богатый материал о флоре и фауне этого края, о населяющих его народностях, их быте и нравах. В отличие от многих западноевропейских путешественников, В. М. Головнин относился к местному населению с большой теплотой, отмечая прекрасные душевные качества камчадалов. Его глубоко возмущали злоупотребления чиновников и промышленников, жестоко угнетавших и грабивших местных жителей. Вместе с тем В. М. Головнин собрал прекрасный материал о положительной роли передовых представителей русского народа, которые, принося на Камчатку более высокую культуру. Помогли местному населению освоить земледелие и животноводство. Они с большим участием относились к нуждам коренных жителей и старались облегчить их положение; они создавали школы, оказывали аборигенам медицинскую помощь, обучали их кузнечному и столярному делу и прочим профессиям.

Деятельность В. М. Головнина не ограничивалась исследованием Камчатского полуострова. Он внимательно изучил материалы своих предшественников, исследователей северной части Тихого океана.

В Петропавловске ему посчастливилось разыскать карты Берингова и Охотского морей. Алеутских и Курильских островов, генеральную карту Российской империи, журналы Алексея Чирикова, Витуса Беринга. Степана Крашенинникова, Григория Шелехова, Лаперуза, Кука, а также карты Крузенштерна и Лисянского.

Весной 1810 г. В. М. Головнин предпринял экспедицию к американским берегам с целью доставки продовольствия во владения Российско-Американской компании.

Весной следующего года ему было поручено произвести описание Алеутских и Курильских островов и Приморского побережья до реки Уда мыса Хабарова и Шантарских островов и астрономически определить их положение. Выполняя это задание, он в течение нескольких месяцев исследовал ряд островов Курильской гряды.

В. М. Головнин отмечает исключительно большое влияние русской культуры на культуру курильцев. Многие курильцы знали русский язык, подражали русским в манере одеваться и называли по-русски некоторые вещи.

Исследование Курильских островов требовало от всего экипажа большого напряжения сил. Постоянные туманы, обрывистые и скалистые берега лишали путешественников возможности проникнуть в глубь того или иного острова. Кроме того, не было удобных якорных стоянок, укрытых от ветров.

В. М. Головнин решил начать описания с группы островов, расположенных южнее пролива Надежды, открытого Крузенштерном. Определения географических координат островов Курильской гряды он поручал своим офицерам, для которых составил инструкцию о методике и технике исследования островов. В этом документе обращалось внимание офицеров на необходимость тщательных наблюдений. «Сей то инструкции, – писал впоследствии И. Ф. Крузенштерн, – и точному исполнению оной со стороны искусных его офицеров обязаны мы любопытным известиям, в его журнале находящимся касательно жителей Курильских островов».

Все важнейшие работы В. М. Головнин проделывал лично или вместе со штурманом Андреем Хлебниковым. Собрав большой материал, Головин составил карту Курильской гряды, на которую были нанесены острова и уточнены их географические координаты. Он также внес ряд поправок в карту Крузенштерна и Лисянского.

До исследования В. М. Головнина полагали, что Курильская гряда состоит из 21 острова, а после него оказалось, что она включает в себя 24 острова (сейчас считается, что их около 30).

Жители, обитавшие на островах, восторженно встречали отважных русских мореплавателей. Курильцы считали себя подданными России. Так, жители острова Рашау имели по этому поводу специальную грамоту, выданную им в конце XVIII в. сибирским генерал-губернатором.

Закончив описание этих островов, В. М. Головнин направился к группе островов Курильской гряды, незаконно занятой японцами. Прежде всего было решено идти к о. Кунаширу, где имелись безопасная гавань и селение. Здесь мореплаватели предполагали пополнить запасы провианта и приобрести дрова. Однако главная задача, которую ставил перед собой В. М. Головнин, заключалась в том, чтобы описать подробнее гавань и пролив, отделяющий Кунашир от Матсмая. Постоянные ветры, густые туманы, пасмурность не позволили «Диане» войти в этот пролив. Более двух недель шлюп лавировал у островов Итуруп, Кунашир, Шикотан. Наконец, поздно вечером 4 июля «Диана» подошла к длинной низкой косе, составляющей восточную сторону Кунаширской гавани. Шлюп бросил якорь в проливе. Семь моряков во главе с В. М. Головниным отправились на берег. Японцы встретили их с притворной вежливостью, пригласили в крепость и, здесь неожиданно напав на невооруженных русских моряков, захватили их в плен.

В. М. Головнина до глубины души возмущали коварство и вероломство японских чиновников. «От чистого сердца и от желания им добра поехал я к ним в крепость, как друг их, а теперь что они с нами делают? Я менее мучился бы, если б был причиной только моего собственного несчастья; но еще семь человек подчиненных также от меня страдают».

Вскоре русских моряков перевели с острова Кунашир на остров Матсмай (Хоккайдо) в городе Хакодате. Здесь пленников заключили в тюрьму. В. М. Головнина посадили в одиночную темную и сырую камеру.

Более двух лет В. М. Головнин пробыл в японском плену. Его «Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев в 1811, 1812, 1813 гг. с приобщением замечаний его о Японском государстве и народе» были опубликованы в 1816 г. и впоследствии были переведены почти на все европейские языки. Находясь в плену. В. М. Головнин сумел собрать и обобщить богатейшие материалы по истории Японии, ее социальному и политическому строю. В книге содержатся исключительной ценности сведения о нравах и обычаях японцев, их культуре. Это был первый обстоятельный труд по истории Японии.

Весной 1812 г. пленники были переведены из тюрьмы в дом, находившийся в тюремной крепости. Из разговоров с переводчиками В. М. Головнин пришел к заключению, что надежды на освобождение из плена нет, так как Япония продолжала занимать по отношению к России недоброжелательную позицию. В. М, Головнин и его спутники решили совершить побег. Этому решению воспротивился только мичман Мур. Началась подготовка к побегу.

Нужно было сделать запасы продовольствия. Из своего полуголодного пайка каждый отделял часть продуктов на дорогу. Штурман Хлебников из двух иголок и небольшой медной пластинки устроил компас. Было заготовлено огниво. С трудом морякам удалось раздобыть старое, покрытое ржавчиной долото.

Сделав под крепостью подкоп, 24 апреля пленники вырвались из тюрьмы. Девять дней отважные русские пробирались к морю. На морском берегу они нашли рыбачью лодку, на которой решили идти в море. Но не успели пленники сесть в лодку, как нагрянула японская стража и беглецов снова заточили в тюрьму. Японцы усилили охрану. Условия содержания пленников стали еще хуже.

Между тем капитан-лейтенант П. И. Рикорд, принявший командование «Дианой», делал все возможное, чтобы оказать помощь попавшим в беду товарищам. Он пытался подойти к берегу, но малые глубины не позволяли это сделать.

«Диана» подошла к крепости и бросила якорь. Японцы открыли по русскому кораблю огонь из батарей, установленных на берегу, но из-за большой дистанции не причинили ему никакого вреда. Ответным огнем «Дианы» одна батарея была сбита. Однако желаемых результатов эта стрельба не принесла, так как крепость с моря была защищена земляным валом.

После этого у Рикорда зародился план высадки десанта. Однако, не располагая достаточными силами, он вынужден был от этой мысли отказаться.

Неудачный исход такой попытки привел бы к гибели «Дианы» или захвату ее японцами. Навсегда оказались бы потерянными для России ценнейшие материалы, собранные экспедицией.

Учитывая все это, Рикорд решил идти в Охотск.

14 июля «Диана» снялась с якоря и двинулась в путь. Как офицеров, так и матросов «Дианы» глубоко волновала участь, постигшая их товарищей; с особенной теплотой вспоминали В. М. Головнина.

Через 16 дней «Диана» прибыла в Охотск. В сентябре 1811 г. Рикорд выехал в Иркутск, откуда намеревался поехать в Петербург. Иркутский губернатор сообщил ему, что перед Петербургом было возбуждено ходатайство об организации экспедиции для того, чтобы выручить из плена В. М. Головнина и всех, находившихся с ним.

Возвратившись весной 1812 г. в Охотск, Рикорд начал спешно готовиться к плаванию: «Диана» была отремонтирована, экипаж ее увеличен на 11 человек. Кроме того, в распоряжение Рикорда были выделены бриг «Зотик» и транспорт «Павел». Командирами этих судов были назначены офицеры с «Дианы».

Только год спустя, в 1813 г. Рикорд вновь подошел к о. Кунашир. При помощи захваченного в плен японского купца Такатай-Кахи ему удалось начать переговоры об освобождении русских. На этот раз японцы проявили большую сговорчивость еще за несколько месяцев до прибытия «Дианы» они изменили свое отношение к русским; улучшили условия их содержания, перевели в более удобные помещения. Японские чиновники и лица, охранявшие русских, стали относиться к ним с заиспивающей учтивостью, немало удивлявшей В. М. Головнина и его друзей. Весть о славной победе русской армии, разгромившей полчища Наполеона в Бородинском сражении и изгнавшей остатки разбитой французской армии из пределов России, долетела до страны «Восходящего Солнца». Продвижение русских войск и их успехи в борьбе с французами на территории государств Западной Европы произвели на японское правительство такое сильное впечатление, что оно, по-видимому, готово было пересмотреть свое отношение к России.

1 октября 1813 г. В. М. Головнин и его товарищи были, наконец, освобождены.

Большую роль в освобождении русских пленников сыграл Такатай-Кахи, посредством которого П. И. Рикорд вел переговоры с японскими властями. Такатай-Кахи познакомил русских моряков с обычаями и культурой японского народа. Он высказывал желание, чтобы между Японией и Россией установились хорошие торговые отношения. «Он ясно видел, – отмечал П. И. Рикорд, – что польза отечества его... требовала миролюбивого окончания вражды, возникшей между Россиею и Япониею.

...Он понимал, что на стороне любимого его отечества будет вред от сей вражды, а потому и старался всемерно объяснить нам странность японских неприязненных поступков, которых причины мы не постигали».

В 1814 г. В. М. Головнин возвратился в Петербург.

В 1816 г. В. М. Головнин был избран почетным членом Государственного адмиралтейского департамента, и в том же году ему было поручено совершить кругосветное плавание на шлюпе «Камчатка». Перед экспедицией были поставлены задачи обследовать русские владения в Северной Америке, доставить грузы на Камчатку, определить географическое положение тех островов, координаты которых астрономически еще не были определены, и произвести описание северо-западных берегов Америки от 60 до 63° с. ш. В. М. Головнин стал энергично готовиться к дальнему плаванию, которому он придавал особое значение.

В августе 1817 г. началось второе кругосветное плавание Головнина.

В это путешествие отправились мичманы Федор Матюшкин, лицейский друг А. С. Пушкина, и будущие исследователи Арктики Ф. Литке и Ф. Врангель, а также живописец Тихонов.

В начале сентября 1817 г. русский шлюп «Камчатка» бросил якорь на Портсмутском рейде. 21 сентября он снялся с якоря и двинулся в путь. Вскоре шлюп вышел в открытый океан. 23 октября «Камчатка» пересекла экватор.

На 71-й день плавания «Камчатка» прибыла в Рио-де-Жанейро. В. М. Головнин собрал богатые материалы по истории Бразилии, являвшейся в то время португальской колонией. Пополнив запасы продовольствия и пресной воды, «Камчатка» 21 ноября снялась с якоря, взяв курс на юг. Двадцать пять дней потребовалось «Камчатке», чтобы обогнуть мыс Горн. Экипаж стойко выдержал сильный шторм.

7 февраля 1818 г. «Камчатка» вошла в порт Кальяо – главный город испанской колонии Перу. В это время в Перу и Чили ширилась волна народно-освободительной борьбы против испанского владычества. Восставшие испанские провинции провозгласили свою независимость и образовали новое правительство. Русские мореплаватели горячо приветствовали восстание в Буэнос-Айресе, жители которого «вступили в революцию с неограниченной ревностью и энергией и всегда готовы были встречать трудности столь великого предприятия»,– записал в своем дневнике мичман Литке. Он отмечал, что, поднявшись против чужеземного ига, народы Южной Америки «низвергли демона гишпанской власти и вместе с ним всю толпу последователей его».

В мае 1818 г. шлюп благополучно прибыл на Камчатку. Головнину было поручено определить географические координаты тех островов Алеутской гряды, которые тогда еще не были определены. Головнин прошел вдоль Алеутской гряды курсом, которым не ходил еще ни один из его предшественников.

Штурманский помощник Прокопий Козьмин сделал опись Павловской гавани на о. Кадьяк (Кодьяк) и Чиниатского залива. Тем временем Головнин собрал богатый и разносторонний материал для описания острова, которое было выполнено им позже. В Ново-Архангельске (Ситха), расположенном на острове Баранова, моряки шлюпа произвели проверку карты Ситхинского залива. Живописец Тихонов сделал много интересных зарисовок, до сих пор не утративших своего значения.

В записке о Российско-Американской компании Головнин отмечал, что русские поселенцы завезли на этот остров зерновые культуры: пшеницу, ячмень. Пшеница часто не созревала, но ячмень давал хороший урожай. Русские разводили здесь также картофель и другие овощи, развивали животноводство. Об успехах русских вынужден был свидетельствовать даже известный английский мореплаватель Ванкувер, не питавший особых симпатий к России.

Жизнь в тяжелых условиях еще не обжитого и мало изведанного края требовала от первых поселенцев исключительной выносливости и несгибаемой воли. Недаром Ванкувер указывал, что только русские были способны на такие подвиги. «Я с чувством приятного удивления видел спокойствие и доброе согласие, в каком они живут между самыми грубыми сыновьями природы. Покорив их под свою власть, они удерживают влияние над ними не страхом победителей, но напротив того, приобретая любовь их благосклонным обращением... Русские приобретают и сохраняют всегда уважение и доброе расположение к себе туземцев...». Желая объяснить причину доброжелательного отношения коренных жителей к русским, Ванкувер писал: «...участие, которое, по-видимому, берут туземцы в успехах и благосостоянии русских, основано на твердых правилах, и привязанность и уважение их к ним нелегко может быть уничтожено влиянием иностранцев, пожелающих повредить торговле русских; напротив того должно предполагать, что сия привязанность еще более утвердится; ибо хотя русские и не показались нам ни образованными, ни весьма трудолюбивыми, но не менее того, во всех их колониях берут к себе заблаговременно детей туземцев и содержат их в особенном для сего выстроенном здании, где обучаются они российскому языку. Нет сомнения, что вместе с тем стараются внушить им также правила, которые впоследствии должны послужить в пользу обоих народов».

Интересные сведения и материалы удалось В. М. Головнину собрать о Ситхе – центре Российско-Американской компании, причем он крайне отрицательно отзывался о поведении иностранцев, стремившихся к установлению своего господства на землях, открытых русскими людьми и принадлежавших России по праву открытия их и освоения.

В интересах безопасности дальневосточных границ России В. М. Головин требовал укрепить военные силы на Дальнем Востоке и высказал ряд ценных предложений относительно сооружения морских крепостей.

Во второй половине августа В. М. Головнин совершил плавание к берегам Калифорнии; он дал обстоятельное описание ее естественных богатств, климатических условий, социального строя. Несмотря на благоприятные природные условия, население Калифорнии жило в нужде и бедности. Индейцы, которых эксплуатировали испанцы, вымирали. Процветало рабство. Индейцы работали в католических миссиях. По мере увеличения числа миссий сокращалась численность местного населения. Миссионеры помещали индейцев, как скот, в каменных хлевах. С чувством омерзения В. М. Головнин говорит о тех порядках, которые установили испанские колонизаторы в Калифорнии.

В отличие от Лаперуза и Ванкувера, которые называли индейцев слабоумными, В. М. Головнин дал высокую оценку умственным способностям этого народа. Он восхищался изобретательностыо, исключительным трудолюбием индейцев. С восторгом он отзывался о плотах, которые делали индейцы из пучков травы. Калифорнийцы хорошо овладели всевозможными ремеслами, строили каменные церкви, выполняли сложные и тонкие столярные работы, а также занимались резьбой по дереву. В одной миссии русские моряки встретили много индейских музыкантов и певчих. Все это говорило о том, что индейцы, как и многие другие народы, которых европейцы считали «дикими», по своим способностям не уступают «просвещенным» народам Европы и Америки.

В. М. Головнина возмущал паразитический образ жизни испанских колонизаторов, которые, используя даровую рабочую силу, совершенно не заботились о развитии производительных сил в стране. «Вообще говоря, – писал Головнин, – нельзя без крайнего удивления и некоторой досады смотреть на здешних испанцев: леность и нерадение их простирается до неизъяснимой степени». «Я думаю, что при другом правлении Калифорния скоро сделалась бы значущею, просвещенною и даже богатою областью». Характерно, что с русскими людьми, поселившимися в Калифорнии, у индейцев складывались самые дружеские отношения.

Исключительную ценность представляют наблюдения Головнина, сделанные им во время пребывания в порту Румянцева, на побережье Нового Альбиона, расположенного вблизи крепости Росс и Испанской Духовной миссии Сан-Франциско. Головнин подробно описал деятельность начальника крепости Росс Ивана Кускова, много сделавшего для разведения зерновых культур, овощей и винограда, а также животноводства. Коренное население дружественно относилось к русским поселенцам. «Индейцы сии охотно отдают дочерей своих в замужество за русских и алеут, поселившихся у них; и в крепости Росс теперь их много. Через сие составились не только дружество, но и родственные связи».

В октябре того же года В. М. Головнин предпринял плавание к Гавайским островам и весьма обстоятельно описал экономику, культуру, нравы местного населения. При встречах с жителями Гавайских островов он был прост и внимателен, И гавайцы отвечали на это гостеприимством.

В. М. Головнин верил в неограниченные возможности человека, какой бы цвет кожи у него ни был. Он утверждал, что любой народ при соответствующих условиях способен подняться до вершин человеческого знания.

В. М. Головнин решительно выступал против созданной западноевропейскими колонизаторами «теории», утверждавшей, что цветные народы не способны приобщиться к цивилизации. Выдающийся мореплаватель и ученый на многочисленных и неопровержимых фактах показал одаренность индейцев, негров, гавайцев, алеутов и других народов. Обобщая свои наблюдения о гавайцах, Головнин писал: «Обширный ум и необыкновенные дарования достаются в удел всем смертным, где бы они ни родились, и если бы возможно было несколько сот детей из разных частей земного шара собрать вместе и воспитывать по нашим правилам, то, может быть, из числа их с курчавыми волосами и черными лицами более вышло бы великих людей, нежели из родившихся от европейцев. Между дикими, без сомнения, есть люди, одаренные проницательным умом и необыкновенной твердостью духа... Между ними есть даже мудрецы, твердостью характера не уступающие древним философам, которых имена сохранила история».

5 сентября 1819 г. «Камчатка» благополучно прибыла в Кронштадт. Кругосветное путешествие продолжалось 2 года и 10 дней и было успешно завершено. За все время плавания корабль не потерял ни одного паруса и не имел повреждений в рангоуте.

Обстоятельное описание второго кругосветного плавания В. М. Головнин дал в сочинении «Путешествие вокруг света на шлюпке «Камчатка» в 1817, 1818 и 1819 годах».

Исключительный научный интерес представляет та часть труда, где В. М. Головнин описывает свое плавание у берегов северо-западной Америки. Основываясь на большом материале отечественных мореплавателем, своих предшественников, он со всей убедительностью показал им, что честь открытия многих островов в этом районе принадлежит русским.

Несправедливые притязания англичан на чужую славу вызывали законное возмущение В. М. Головнина. С присущей ему прямотой и объективностью он показал ошибочность и несостоятельность многих утвердений Кука, Мирса и других. Всему миру было известно, что русские мореплаватели первыми открыли северо-западную Америку еще в первой половине XVIII в. На основании существовавшего права первооткрытия эти земли стали составной частью русского государства. Однако американское правительство нарушило правила, принятые всеми государствами относительно вновь открытых земель. В начале XIX в. при американском конгрессе был создан специальный комитет для рассмотрения состояния колоний на берегах Тихого океана. Комитет безапелляционно заявлял, что «Республика Соединенных Штатов имеет неопровержимое право на обладание всем северо-западным берегом Америки, заключающимся между широтами 36° и 60°». Всеми силами комитет стремился оправдать агрессивные планы американского правительства, стремившегося оттеснить русских с Тихого океана. В. М. Головнин понимал, что агрессия США может нанести большой ущерб государственным интересам России. Он подверг уничтожающей критике захватнические планы американского правительства. «Очень странно, что никому из членов сего комитета не удавалось читать ни одной из множества книг, изданных на английском языке (который и им природный), ни путешествий капитана Кука и Ванкувера, во всех коих по нескольку раз упоминается, что русские прежде всех европейцев открыли северо-западный берег Америки и прежде всех заняли его. Английские мореплаватели, первые после русских посетившие сие берега, нашли уже там наших промышленников и получили от них некоторые сведения касательно того края... Вообще комитет был столько несчастлив в своих изысканиях, что, будучи составлен именно для исследования вопроса, изъясняемого в вышеупомянутых книгах, не натолкнулся ни на одну из них: иначе он тотчас усмотрел бы, что Чириков открыл помянутый берег гораздо далее на полдень, нежели шестьдесят градусов широты. Разве комитет думает, что русские потому не предъявили своих прав на сие берега, что министерскими нотами не сообщили всем государствам об оных; но членам оного кажется, что открыть землю, занять ее и утвердиться на ней, почиталось во всех веках и у всех народов самым действительным из всех дипломатических актов».

В 1821 г. в чине капитана-командира В. М. Головнин был назначен помощником директора Морского корпуса. Он проявил исключительную заботу о подготовке высококвалифицированных офицеров. В это время В. М. Головнин перевел с английского языка «Описание примечательных кораблекрушений» Дункана в трех томах и дополнил этот труд четвертым томом, в котором собрал ценные сведения о кораблекрушениях в русском флоте. В. М. Головнин считал, что морской офицер должен знать причины кораблекрушений, ибо эти знания могут даже в крайне опасных случаях помочь принять необходимые меры для спасения корабля.

В 1823 г. В. М. Головнин назначается генерал-интендантом флота. Ему были подчинены все верфи и береговые здания Адмиралтейского ведомства. Он отдавал все свои силы строительству флота на Балтийском и Белом морях. Обладая глубокими познаниями в различных областях военно-морского дела, он сам наблюдал за постройкой и вооружением кораблей, добиваясь сокращения срока их постройки. Головнин вел самую беспощадную борьбу с казнокрадством и взяточничеством.

В своем замечательном труде «О состоянии Российского флота в 1824 г.», изданном спустя тридцать лет после его смерти, Головнин дал глубокий анализ причин упадка русского флота в 20-х годах XIX в. Работа эта была написана от имени мичмана Мореходова. В этом труде он изложил то, что невозможно было высказать в докладах и рапортах. «В официальных бумагах не всегда можно всякую вещь назвать своим именем; откровенность такая, как известно многим, сказать попросту, сломила шею».

Одной из наиболее существенных причин, подрывавших военно-морские силы России, В. М. Головнин считал наличие большого количества ненужных учреждений, созданных для того, чтобы дать доходное место иностранцам на русской службе. Головнин подверг жестокой критике организацию Адмиралтейского департамента, бичуя бюрократизм и расхищение средств. Говоря о трудностях своей работы, он указывал, что ему были связаны руки «стеснительным образованием всех частей адмиралтейского правления, которое доколе будет существовать, дотоле от содержания наших морских сил миллионы будут похищены».

В результате недостатка средств флот не совершал практических плаваний; корабли стояли на приколе и гнили. Матросы и офицеры, которые в многочисленных сражениях и боях с врагами России завоевали немеркнущую славу, утрачивали свой опыт. «Если хитрое и вероломное начальство, пользуясь невниманием к благу отечества, хотело, по внушению и домогательству внешних врагов России, для собственной своей корысти довести разными путями и средствами флот наш до возможного ничтожества, то и тогда не могло бы оно поставить в положение более презренное и более бессильное, в каком он находится».

Горячий патриот, В. М. Головнин глубоко верил в неограниченные творческие способности русского народа. Он болезненно переживал, что царское правительство оказывало больше доверия иностранцам, чем русским. Сам морской министр де Траверсе утверждал, что Россия – держава сухопутная, и флот для нее не нужен.

В первой половине XIX в. совершился переход к паровому флоту, а между тем реакционеры из морского ведомства не замечали этого переворота в военно-морском деле. «Дерзновенное было бы с моей стороны, – говорил В. М. Головнин, – в деле политическом возражать людям, политикой занимающимся по должности, людям, украшенным пудрою и шитыми кафтанами. Но, как известно, не всяк тот герой, кто носит шпоры и мундиры; не всяк тот тонкий дипломат, кто почтен званием посла, и не на всех тронах сидят Соломоны, то, не будучи убежден доказательствами, не считаю себя и обязанным слепо соглашаться с мнением, что истребление русского флота для России нужно; я, напротив того, воспоминая великих и мудрых государей наших Петра и Екатерину, более и более убеждаюсь в совершенной необходимости для России иметь значительные морские силы».

В 1827 г. в подчинение В. М. Головнина были переданы Кораблестроительный, Комиссариатский и Артиллерийский департаменты. Не жалея сил, трудился он над созданием сильного флота. И его труды не кропали даром: в течение семи лет на балтийских и архангельских верфях было построено 26 линейных кораблей, 26 фрегатов и множество мелких судов. Многие корабли, построенные в это время, героически сражались в Наваринском и Синопском сражениях.

11 июля 1831 г. Василий Михайлович Головнин умер.

Жизнь и деятельность В. М. Головнина протекали в то время, когда совершалась ломка феодальных устоев и все более укреплялся капитализм. Он был современником событий большого исторического значения: французской буржуазной революции конца XVIII в., наполеоновских войн, Отечественной войны 1812 г., восстания декабристов. Этот период был также отмечен крупными успехами естествознания, философии и техники. Все это оказало благотворное влияние на формирование общественно-политических взглядов В. М. Головнина и его деятельность. По своему мировоззрению он принадлежал к прогрессивным деятелям России первой половины XIX в. В. М. Головнин поддерживал тесные связи с декабристами. Со многими из них он часто встречался, бывал на тайных собраниях декабристов, на которых обсуждались вопросы о необходимости политического преобразования России. Декабрист Дмитрий Завалишин писал: «Меня и Головнина сблизило общее негодование против вопиющих злоупотреблений и общее стремление к отысканию мер против них для правильного развития общественного и государственного быта. Мы сделались друзьями, насколько допускало это огромное различие в летах. Я часто проводил у него вечера».

Глубокое уважение, которое проявлял В. М. Головнин к другим народам, а также его сочувствие к национально-освободительной борьбе народов Южной Америки против испанского гнета являются бесспорным свидетельством влияния на его мировоззрение революционно-демократических идей того времени.

В. М. Головнин был одним из наиболее одаренных военно-морских теоретиков первой четверти XIX в., правильно определивших роль флота для России. Особое внимание Головнин обращал на укрепление дальневосточных границ нашей страны. С исключительной убедительностью он доказывал, что необходимо принять неотложные меры по усилению безопасности Аляски, Алеутских и Курильских островов.

Опираясь на опыт, приобретенный во время кругосветных плаваний, Головнин настаивал на том, что дисциплина должна основываться на сознательном отношении моряков к военному долгу.

Со всеми он был очень прост, в обращении с подчиненными был строг, но справедлив и заботлив. И личный состав кораблей, которыми командовал В. М. Головнин, отвечал на это беспредельной преданностью. В. М. Головнин воспитал целую плеяду отважных русских мореплавателей, таких, как Ф. Литке, Ф. Врангель, Ф. Матюшкин.

В. М. Головнин был членом многих научных обществ. Он состоял почетным членом Харьковского университета, был членом Вольного экономического общества, Вольного общества любителей словесности. Высоко оценила научные заслуги Головнина Российская Академия наук, избрав его своим корреспондентом. Извещая об этом Головнина, только что завершившего свое второе кругосветное плавание, академик Фук в своем письме от 7 ноября 1819 г. писал: «Императорская Академия наук, желая дать знак уважения своему славному мореходцу, отличившемуся многими услугами, оказанными наукам опубликованием своих путешествий, в особенности умножением наших познаний о Японии и японцах, избрала Вас, милостивый государь мой, в число своих корреспондентов в заседании, бывшем 27 мая прошлого, 1818 года.

«Узнав ныне о счастливом возвращении Вашем по кончании нового продолжительного мореплавания, нахожусь в приятной возможности препроводить к Вам, милостивый государь мой, диплом академии»

Именем замечательного русского мореплавателя-исследователя названы: мыс на юго-западном берегу бывшей «русской Америки», гора на о. Новая Земля и пролив между островами Курильской гряды Райкоку и Матау.

 

Список литературы

  1. Дивин В. А. Василий Михайлович Головин / В. А. Дивин // Люди русской науки. Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники. Геология и география. – Москва : Государственное изд-во физико-математической литературы, 1962. – С. 402-418.