Амалицкий Владимир Прохорович

(1860-1917)

Делом Владимира Прохоровича Амалицкого в науке было исследование жизни материков далекого прошлого. Он открыл огромный и разнообразный животный мир, погребенный в континентальных отложениях пермской эпохи на территории России. В этих отложениях, ранее считавшихся «немыми», «мертвыми» и «безжизненными», он нашел поразившие весь мир остатки ископаемых животных и растений. Их коллекция, собранная В. П. Амалицким, составила «Северо-Двинскую галерею» Палеонтологического музея Академии наук СССР – подлинную сокровищницу науки о прошлом Земли. В. П. Амалицкий доказал общность развития наземного органического мира южных и северных материков в пермский период.

Владимир Прохорович Амалицкий родился 13 июля 1860 г. в селении Старики Волынской губернии. Отец В. П. Амалицкого умер рано, когда мальчику было всего 3 года, и мать его после смерти мужа осталась почти без средств к существованию. Ее брат, петербургский врач Полубинский, принял живейшее участие в судьбе маленького Владимира.

Девятилетний Владимир Амалицкий был перевезен в Петербург в семью дяди и поступил в гимназию.

С детства В. П. Амалицкий отличался любовью к природе и интересом к естественным наукам, хотя успехами в гимназии особенно не выделялся. Окончив гимназию, В. П. Амалицкий поступил в Петербургский университет на физико-математический факультет, объединявший в то время все естественные науки. Уже на втором курсе он избрал своей специальностью геологию, возглавлявшуюся в университете двумя крупнейшими учеными – В. В. Докучаевым и А. А. Иностранцевым. Докучаев обратил внимание на живого, очень работоспособного молодого студента. На третьем курсе он даже поручил В. П. Амалицкому ведение практических занятий по кристаллографии.

В 1883 г. В. П. Амалицкий окончил университет со степенью кандидата и был оставлен при кафедре. Одновременно он получил от В. В. Докучаева предложение участвовать в руководимой им большой экспедиции по исследованию земель Нижегородской губернии. Эта длительная экспедиция под руководством В. В. Докучаева явилась весьма серьезной школой полевых геологических исследований для молодых геологов, в ней участвовавших. Она оказала большое влияние на формирование ряда выдающихся деятелей русской геологии.

В пределах Нижегородской губернии распространены преимущественно отложения пермской системы, – не морские, а образовавшиеся на поверхности материков (в больших озерах и дельтах рек того времени) – так называемые материковые, или континентальные, отложения. В морских отложениях обычно в изобилии встречаются раковины беспозвоночных; некоторые пласты переполнены ими. Континентальные отложения, напротив, бедны органическими остатками. Последние встречаются здесь лишь в редких небольших участках толщи пород. Там, где пласты пород вскрываются на земной поверхности, – в оврагах, обрывах долин рек, холмах, выемках дорог и т. д., или, как их называют геологи, в обнажениях, – морские пласты, содержащие ископаемые, почти всегда попадают в разрез, и ископаемые легко в них обнаруживаются. В континентальных породах участки, содержащие ископаемые, гораздо реже попадают в разрез, не вскрываются обнажениями и потому труднее доступны изучению.

Во времена В. П. Амалицкого эта особенность распространения остатков ископаемых животных в континентальных породах не была еще известна. Отсутствие ископаемых объяснялось тем, что эти породы якобы отлагались в условиях, непригодных для жизни,– в пустынях, в мертвых озерах и т. д. Континентальные толщи назывались «мертвыми», «безжизненными», «немыми». Отсутствие ископаемых животных не давало геологам возможности ни определить возраст континентальных пород, ни выяснить условия образования этих осадков. Геологи обычно избегали изучать континентальные отложения, находили их неинтересными, не обещающими важных научных данных, хотя их загадочность в смысле происхождения и возраста неоднократно привлекала внимание исследователей.

Обширное распространение континентальных пермских пород на северо-востоке Европейской России поразило молодого В. П. Амалицкого. Его ум не мог примириться с утвердившимся мнением о мертвом безжизненном характере образования осадков на таких больших пространствах, хотя сам знаменитый основатель пермской системы Мурчисон, после него Кейзерлинг и другие не смогли обнаружить здесь ископаемых.

Молодой ученый смело принялся за поиски остатков ископаемых животных и растений в «пестро-цветных» глинах, песчаниках и песках Окско-Волжского бассейна. Поиски увенчались успехом. В. П. Амалицкий нашел множество раковинок пресноводных моллюсков – антракозид, родственных современным речным беззубкам. «Немые», «мертвые» отложения «заговорили».

В. П. Амалицкий из геолога превращается в палеонтолога. Он подвергает детальному изучению найденные им остатки, сравнивает с находками, описанными ранее в других странах. На основании обработанной им фауны он устанавливает возраст «немых» пестрых пород, отнеся их к пермской системе. Материал, собранный В. П. Амалицким в экспедиции, постепенно оформился в крупную работу «Отложения пермской системы Окско-Волжского бассейна» – его магистерскую диссертацию.

В 1887 г. В. П. Амалицкий стал магистром геологии и хранителем Геологического кабинета Петербургского университета. В 1889 г. он начал свою многолетнюю педагогическую деятельность чтением курса палеонтологии в том же университете. На следующий год В. П. Амалицкий получил кафедру геологии в Варшавском университете. С обычной для него энергией он реорганизовал геологический кабинет, ввел в правило постоянные экскурсии со студентами в окрестности Варшавы для практической иллюстрации своих лекций, создал научный кружок, оживил деятельность Варшавского общества естествоиспытателей. В первый же год молодой профессор стал любимцем студентов, популярным в научной среде Варшавы.

В. П. Амалицкий не прекратил научно-исследовательской работы. Он совершил поездку в Вологодскую и Олонецкую губернии для расширения своих прежних исследований в Нижегородской губернии; продолжил исследование ископаемых моллюсков – антракозид. В. П. Амалицкий открыл замечательную особенность развития растительного и животного мира в пермскую эпоху на территории России. В нижнепермских отложениях остатки животных и растений носят древний характер и происходят непосредственно от форм предыдущей эпохи – каменноугольной. Этот древний органический мир в общем един для всей Европы и также Северной Америки и представляет собою одну и ту же географическую провинцию.

Совсем другое наблюдается в верхнепермских отложениях северо-востока России. Здесь мы находим особенную флору из папоротникообразных кожистых растений – глоссоптерисов, пресноводных моллюсков – антракозид, мелких ракообразных – эстерий. Все эти животные и растения характерны для пермских континентальных отложений, распространенных на огромных пространствах южных материков – толщи Карроо в Южной Африке и Австралии, Гондваны в Индии, и для сходных отложений в Южной Америке. Каковы причины сходства пермских отложений России с южной глоссоптерисовой географической областью? Вот основной вопрос, разрешению которого отдается В. П. Амалицкий.

В 1892 г. В. П. Амалицкий защитил в Петербургском университете диссертацию на степень доктора геогнозии «Материалы к познанию фауны пермской системы России». В ней он указал, что познание нашей верхнепермской ископаемой фауны может быть завершено лишь при сравнении с фауной южных материков, а не с остатками из отложений европейских стран. Для выполнения этой задачи В. П. Амалицкий в 1894 г. выехал в Англию. Там он много работал в Британском музее, изучая ископаемую фауну континентальных отложений Карроо (Ю. Африка) и Гондваны (Индия).

Вместе с ним в заграничную командировку в качестве секретаря и переводчика отправилась и его молодая жена Анна Петровна Амалицкая, с той поры неизменный спутник и помощник ученого.

После этой поездки прежние догадки превратились в уверенность. В. П. Амалицкий как бы перебрасывает мост, соединяющий Россию с Южной Африкой, Австралией и Индией. Громадные расстояния между нашей страной и южными материками не смущают ученого. Он констатирует, что растительность и животный мир в верхнепермское время были одинаковы на этих, так удаленных друг от друга областях древней суши. Но на южных материках и особенно в Южной Африке в пермских отложениях найдено множество разнообразных ископаемых наземных позвоночных – земноводных и пресмыкающихся. Пресмыкающиеся все принадлежат к большой вымершей группе тероморф, или зверообразных, названных так за свое сходство с млекопитающими – высшим классом наземных позвоночных. В. П. Амалицкий предсказывает, что верхнепермские отложения России также должны содержать остатки зверообразных рептилий, сходных с южноафриканскими.

Утверждения В. П. Амалицкого показались его современникам фантастическими. Они представляли полную противоположность установившемуся мнению о резком различии животных и растений на северных и южных материках в эпоху перми. Казалось невероятным, чтобы далеко на севере, в центре северной пермской материковой области, вдруг оказались фауна и флора, типичные для южного полушария.

Не смущаясь отсутствием поддержки, уверенный в правильности своего прогноза, В. П. Амалицкий составляет программу своих исследований, представляет ее в Варшавское общество естествоиспытателей и немедленно приступает к ее исполнению на собственные средства. Детей у В. П. Амалицкого не было; все свободное от преподавания каникулярное время он вместе с женой проводил в исследовании континентальных пермских отложений северо-востока Европейской России. В небольшой лодке с двумя гребцами В. П. Амалицкий плавал по рекам Сухоне, Северной Двине и Вычегде, тщательно обследуя все выходы пермских пород. Начиная с 1895 по 1898 г., каждое лето В. П. Амалицкий проводил под открытым небом, ночуя под незамысловатым навесом прямо в лодке, шаг за шагом проходя сотни километров береговых обнажений. Результаты летних наблюдений он публиковал ежегодно под общим заглавием «Геологическая экскурсия на север России».

Первый год (1895) не принес В. П. Амалицкому решающих доказательств его правоты, хотя им и были найдены остатки костей каких-то наземных позвоночных на р. Сухоне. Однако эти кости представляли собою такие небольшие обломки, что даже самое горячее желание добиться их определения оказалось бессильным. Возвращаясь из своей экспедиции в конце лета 1895 г., В. П. Амалицкий задержался на два дня в Нижнем Новгороде, чтобы осмотреть еще раз уже изученные им прежде (в 1884 г.) выходы пермских пород на р. Оке у впадения ее т Волгу. В одном из оврагов, врезавшихся в береговой обрыв, ученый заметил выступ твердого песчаника с мелкими гальками. Внимательно присматриваясь к породе, В. П. Амалицкий неожиданно обнаружил, что, кроме галек, песчаник содержит еще плотные окатанные обломки костей такого же темно-коричневого цвета, как и гальки. Усердные поиски дали обнадеживающий результат: было собрано несколько позвонков, обломков черепов и зубов. Остатки оказались сходными с особыми представителями зверообразных пресмыкающихся – дицинодонтами, распространенными в перми Южной Африки. Эта находка очень подбодрила В. П. Амалицкого. Он вернулся в Варшаву и с нетерпением стал ожидать следующего лета, чтобы снова пуститься в поиски драгоценных остатков древней жизни, затерянных в массах «немых» пестро-цветных пород на берегах северных рек.

Он решил посвятить себя всецело изучению континентальных отложений. Он считал, что исследование жизни материков прошлого является «забытым участком геологии». По его выражению: «чем глубже геологи спускаются по геологической лестнице, тем более и более они игнорируют материковую эволюцию». Взгляды В. П. Амалицкого нашли яркое отражение в его речи на торжественном акте Варшавского университета в августе 1896 г. «О геологическом развитии организмов и земного рельефа». В этой содержательной речи В. П. Амалицкий наметил ряд вопросов, касающихся взаимосвязи северных и южных материков в конце палеозоя и возникновения органической жизни мезозойской эры, впервые объединив данные геологии, палеонтологии и палеогеографии пермского периода.

В том же 1896 г. В. П. Амалицкий находит на р. Сухоне и у слияния р. Юга и Северной Двины новые палеонтологические остатки – отпечатки листьев настоящих глоссоптерисов, раковины антракозид и обломки костей пресмыкающихся типа южно-африканских тероморф.

К следующему году количество находок пермской фауны возросло. На Северной Двине В. П. Амалицкий обнаружил среди пестрых глин огромные линзы рыхлых песков, содержащие стяжения твердого песчаника, так называемые конкреции. Большинство конкреций оказалось пустым. В поисках фауны В. П. Амалицкий перебил столько конкреций, что, по его выражению, «полученного щебня хватило бы на большой участок хорошего шоссе». Однако в нескольких конкрециях оказались отпечатки листьев прекрасной сохранности. Эти листья принадлежали глоссоптерису, не отличимому от находимых в изобилии в Южной Африке.

На происходившем в 1897 г. в Петербурге Международном геологическом конгрессе В. П. Амалицкий сделал доклад о своих работах и представил найденные им остатки флоры и кости рептилий. В числе приехавших иностранных делегатов были видные исследователи пермской фауны Южной Африки (Сили, Съюорд, Цейлер), которые признали правоту В. П. Амалицкого и поддержали его идеи.

Настойчивость и упорный труд ученого начали приносить все более ценные плоды. В 1898 г. В. П. Амалицкий нашел в конкрециях наиболее крупной линзы песков «Соколки» на Малой Северной Двине, у д. Ефимовской, близ г. Котласа, множество превосходных отпечатков листьев глоссоптерисов и челюсть звероподобного пресмыкающегося с хорошо сохранившимися зубами. Животное оказалось крупным травоядным пресмыкающимся – парейазавром. До сих пор парейазавры были известны только из пермских отложений Южной Африки и считались наиболее типичными представителями южноафриканской пермской фауны. Это была победа.

На заседании Петербургского общества естествоиспытателей В. П. Амалицкий демонстрировал свои находки и тут же представил докладную записку о необходимости производства раскопок в линзе «Соколки». Отношение ученых к идеям В. П. Амалицкого сразу переменилось. На раскопки были ассигнованы небольшие средства.

В 1899 г. В. П. Амалицкий начал раскопки местонахождения «Соколки» на Малой Северной Двине. В то время опыта палеонтологических раскопок в нашей стране не существовало. Не мог им научиться Амалицкий и при своих поездках в Англию, так как англичане не вели правильных раскопок пермской фауны, а довольствовались сборами в осыпях и вымоинах. И тут В. П. Амалицкий с честью справился с совершенно новым делом. В этом В. П. Амалицкий намного опередил своих современников и значительно подвинул вперед методику изучения континентальных отложений.

Вначале раскопки не обещали большого успеха. Собранные с поверхности ископаемые были немногочисленны. После месяца работы было извлечено множество конкреций самой причудливой формы – нередко громадных размеров, но все конкреции оказались пустыми, не содержащими органических остатков. Отчаявшись найти кости в богатой конкрециями средней части линзы, В. П. Амалицкий перенес раскопки к северной части этой огромной песчаной чечевицы и сразу же наткнулся на большую конкрецию, заключавшую полный череп парейазавра, за которой тянулся еще ряд конкреций. Оказалось, что в этом месте плотно сцементированный песчаник облекал целый скелет около 4 метров длины, лежавший на спине. Тем временем и в средней части линзы раскопки дошли до центра линзы, где было найдено несколько полных скелетов, лежавших тесно друг к другу. Сначала были вскрыты три скелета, принадлежавших крупным хищным пресмыкающимся – горгонопсиям, а под ними еще три скелета травоядных парейазавров. Всего было найдено пять цельных скелетов, пять скелетов менее полных и много скоплений конкреций с костями и черепами, принадлежащими как рептилиям, так и древним земноводным – стегоцефалам. Общий вес добытых конкреций с костями составил 1200 пудов.

Небывалый успех раскопок В. П. Амалицкого поразил ученых всего мира. Кончились всякие сомнения. Для каждого стало очевидным богатство наших континентальных отложений интереснейшими остатками наземных позвоночных. Теснейшее родство нашей пермской фауны с южноафриканской более никем не оспаривалось. Общность развития наземного органического мира на этих двух, так удаленных друг от друга участках суши была доказана. На продолжение раскопок и организацию изучения добытого материала была ассигнована сумма в пятьдесят тысяч рублей.

Но возникли новые задачи и новые трудности. Кости, добытые раскопками, необходимо было изучить, определить и сравнить с уже известными из Южной Африки. Прежде этого нужно было освободить их от крепкого песчаника, толстым чехлом облекавшего каждую кость. Для подобной работы, длительной и дорогой, требовавшей искусства, осторожности и терпения, в России не имелось ни одного специалиста. В. П. Амалицкому пришлось опять браться за организацию нового дела и создавать первую в России палеонтологическую препараторскую лабораторию. В. П. Амалицкий изучил постановку препараторского дела в Британском музее и после этого принялся за обучение кадров отечественных препараторов, оборудовав в Варшаве специальную лабораторию. В качестве препараторов В. П. Амалицкий привлек опытных рабочих-каменотесов. Но из 12 человек, работавших в лаборатории В. П. Амалицкого, только два сделались хорошими препараторами, понимавшими самую сущность дела. Остальные давали работу весьма невысокого качества, и немало ценных находок в коллекции В. П. Амалицкого было попорчено плохой препаровкой.

Еще более серьезные затруднения встали перед В. П. Амалицким при научной обработке палеонтологических находок. Палеонтологов, специализировавшихся на изучении позвоночных, в России тогда не было. В. П. Амалицкий оказался в одиночестве перед огромной задачей. Правда, некоторую помощь В. П. Амалицкому оказал крупнейший знаток южноафриканских наземных позвоночных доктор Роберт Брум, приезжавший в Россию в 1910 г. специально для ознакомления с находками В. П. Амалицкого.

Вместе с раскопками, препаровкой и изучением своих коллекций В. П. Амалицкий продолжал геологические наблюдения на Малой Северной Двине и открыл еще несколько местонахождений наземных позвоночных (Завражье, Болтинская, Пустые, Савватия, Аристово, Кузево, Голодаево и др.).

Между тем возрастала и административно-общественная работа ученого. В период 1905-1908 гг. В. П. Амалицкий состоял председателем комиссии по устройству высших учебных заведений, занимался устройством Саратовского университета и Новочеркасского политехнического института. В 1908 г. он был избран директором Варшавского политехнического института. Необычайная энергия В. П. Амалицкого под влиянием тяжелой нагрузки начала иссякать. Обычно веселый и добрый, В. П. Амалицкий, отличавшийся, правда, вспыльчивостью, становился раздражительным. Его угнетали тревоги за судьбу своего дела, отсутствие достойных преемников. Коллекции, насчитывающие уже тысячи костей, заполнили все имеющиеся у В. П. Амалицкого помещения. Крайне интересные находки требовали показа их в настоящем музейном помещении. В. П. Амалицкий решил передать все коллекции в Академию наук и в 1908 г. добился соглашения Петербургского общества естествоиспытателей с Академией наук. По этому соглашению Академия должна была принять и перевезти все коллекции в свой Геологический музей и взять на себя продолжение раскопок, изготовление витрин для скелетов, а также предоставить нужное для выставки помещение.

Продолжение работ, хранение и научная обработка коллекций должны были быть поручены В. П. Амалицкому, который переходил на работу в Академию наук. К сожалению, дело с перевозкой и передачей коллекций затянулось на четыре года. Война, начавшаяся в 1914 г., прервала осуществление всех планов В. П. Амалицкого. Раскопки и научная обработка коллекций остановились. В. П. Амалицкий должен был заняться эвакуацией из Варшавы на восток своей лаборатории с коллекциями, а также Варшавского университета и Политехнического института. В. П. Амалицкий пробовал развернуть Варшавский политехнический институт в Москве, но потерпел неудачу. Тогда он переехал с институтом и со всеми своими коллекциями в Нижний Новгород, где попытался в 1916 г. наладить научную и педагогическую работу. Однако В. П. Амалицкий тяжело заболел и был направлен для лечения в Кисловодск. Состояние больного все ухудшалось; 15 декабря 1917 г. Владимир Прохорович Амалицкий умер в Кисловодске в возрасте 57 лет.

После тяжелых лет гражданской войны, едва только Советская страна начала оправляться от разрухи, наследие В. П. Амалицкого стало энергично разрабатываться. Под председательством президента Академии наук А. П. Карпинского была создана комиссия по северодвинским раскопкам. Коллекции В. П. Амалицкого были перевезены в Ленинград, где для их выставки отвели прекрасное обширное помещение в новом здании Геологического музея Академии. Руководство этим новым отделом Геологического музея, получившим название «Северо-Двинская галерея», принял крупнейший русский зоолог П. П. Сушкин, давший на материалах В. П. Амалицкого серию палеонтологических работ, получивших мировую известность. В заново организованной препараторской мастерской возобновилась препаровка оставшихся от последних раскопок 1911-1914 гг. нескольких тысяч пудов конкреций с костями.

В. П. Амалицкий не успел опубликовать своих основных палеонтологических и геологических работ, желая их значительно дополнить и углубить после перехода к научной работе в Академии наук. Наиболее законченные палеонтологические описания его находок были опубликованы Комиссией по северодвинским раскопкам под редакцией А. П. Карпинского в специальной серии, названной «Северо-Двинские раскопки проф. В. П. Амалицкого».

Общие итоги деятельности В. П. Амалицкого трудно переоценить. Он открыл совершенно новую огромную зоогеографическую область пермской эпохи на северных материках, доказав, что континентальные отложения хранят в своих недрах неисчерпаемые научные сокровища. Часть этих сокровищ В. П. Амалицкий успел извлечь; предпринял колоссальную работу по очистке остатков от покрывавшей их твердой породы; смонтировал и выставил в витринах полные скелеты редчайших древних наземных позвоночных.

Более двадцати полных или почти полных скелетов пермских земноводных и пресмыкающихся, большей частью новых, ранее неизвестных науке форм, десятки черепов и тысячи отдельных костей, составившие Северо-Двинскую галерею,– это сокровище русской науки, получившее мировую известность.

Работы В. П. Амалицкого явились центром, вокруг которого начала развиваться русская палеонтология позвоночных, создаваться Палеонтологический музей и Палеонтологический институт.

В настоящее время Северо-Двинская галерея находится в Москве и является основным отделом Палеонтологического музея Академии наук СССР. На материалах, добытых В. П. Амалицким, сделаны, делаются и еще долгое время будут делаться первоклассные научные исследования. В пермских континентальных отложениях Советского Союза ныне открыто множество местонахождений пермских наземных позвоночных, обнаружены уже десятки совершенно новых, прежде неизвестных науке, форм древних земноводных и пресмыкающихся.

Список литературы

1. Ефремов И. А. Владимир Прохорович Амалицкий / И. А. Ефремов // Люди русской науки. Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники. Геология и география. – Москва : Государственное изд-во физико-математической литературы, 1962. – С. 115-123.